Настоящий джентльмен. Часть 1

Дня через три у меня страшно разболелся зуб, пульсирующая волна доставала до сердца. Наш сосед по коммуналке, ленинградец Миша, по профессии зубной техник, осмотрел меня и сказал, что процесс зашел слишком далеко и зуб надо вырвать.

«Как вырвать? — спросил я. — У меня нет ни врача, ни денег на него». «Давай я попробую», — сказал Миша.

Он усадил меня на стул в кухне, велел крепче держаться и закрыть глаза. Сам он тем временем ухватил мой больной зуб пассатижами из набора сантехника. Раздался страшный хруст, я дернулся всем телом, стул закачался. «Спокойно!» — сказал Миша, доставая осколки из десны. Минут через сорок операция успешно закончилась.

Наша квартира принадлежала владельцу автогаража, находившегося в этом же доме. Звали его Пино. Несмотря на молодые годы, он был весьма в теле, и дети дразнили его «Пина-колбасина». Контракт с «колбасиной» истекал 10 января, так что проживание в этой квартире естественным образом подошло к концу.

Пришлось снова идти на почту, толкаться и спрашивать. Нашел однокомнатную квартиру (кухня, спальня, ванная и каморка без окна) на первом этаже. Вход отдельный, есть патио шесть на шесть метров. Квартира дешевая (45 милле лире в месяц), но в «коммунистическом районе». Ничего, нас этим не напугаешь. Мы закалены морозом и социализмом, но простились со всем этим, приехали в теплую Италию, на берег моря, в процветающий капитализм.

Утром просыпаюсь от шума. Идет какой-то митинг, ораторы произносят громкие страстные речи. Выглядываю в окно — а там все в красном кумаче, на транспарантах реют слова «Коммунистическая партия Италии».

Надо заметить, что наша улица была похожа скорее на захолустный Миргород девятнадцатого века, нежели на итальянский курорт конца двадцатого. Мостовая и тротуары не замощены, ни деревьев, ни газонов. Ветер гоняет мелкий мусор, пыль столбом. Строительная фирма возводила здесь жилой квартал. Добротные кирпичные дома с лоджиями и балконами, на лестницах мрамор. Здания были готовы, но последнюю стадию — озеленение и асфальт — завершить не удалось.

Местная беднота, возможно, под руководством компартии, взяла распределение жилья в свои пролетарские руки. Тихо и организованно люди ночью заняли все квартиры, и к утру их было не выкурить никакими силами. Власти, по-итальянски, только руками развели, но уж и денег на благоустройство давать не стали. В этих пыльных кварталах прошел, быть может, самый счастливый год моей жизни.

От нашей двери до пляжа было 85 метров, там же на набережной — остановка автобуса, которым можно доехать до вокзала.

С нашим портье (дворником) завязалась дружба. Каждый раз, проходя мимо Рината, он любил говорить: «Мамма, паппа — Америка! Ту (ты) — Италия!»

Я часто таскал с собой фотоаппарат, портье попросил, и я исполнил его просьбу — сделать несколько снимков с приятелями. Он же доставлял прямо в квартиру «пакетти», то есть бандероли и посылки, потому что почтальон во избежание мороки нес все прямо к нему.

«Думаю, что недели через две будут готовы цветные фотографии, — писал я родителям в конце января 1976 года, — где наша настоящая жизнь приукрашена стараниями некого Кодака, таким образом то, что мы видим, можно будет показать и вам.

Видели мы немало — Колизей, некогда одно из чудес света, стал для нас простой трамвайной остановкой. Древностей здесь много — невозможно копнуть землю без того, чтобы из нее не показалась голова или рука античного мальчика».

Лети ласточкой, «жучок»!

В мае 1934 года в отеле «Кайзерхоф» в Берлине канцлер Германии Адольф Гитлер встретился с инженерами и поставил задачу: создать практичный автомобиль, способный перевозить двух взрослых и троих детей. Скорость — 100 км в час, расход бензина — 7 литров на 100 км. Охлаждение двигателя — воздушное. «Не у всякого деревенского доктора, — пояснил фюрер, — есть теплый гараж, а на улице вода в радиаторе может замерзнуть. Стоимость — 990 рейхсмарок. Продажа — в рассрочку через сберкассы». Средняя зарплата в рейхе тогда составляла 130 марок в месяц.

Знаменитый дизайнер Фердинанд Порше разработал первую модель автомобиля, который выпустили к 1938 году в небольших количествах. Масштабное производство начали только после войны. Машина стала популярной, в каждой стране ей давали свое прозвище. В Англии и Америке — Beetle, в Бразилии — Fusca («жук»), в Италии — Maggiolino («майский жук»), в Польше — Garbus («горбатый»), во Франции — Coccinelle («божья коровка»).

Я садился в свое авто, вдыхал запахи нагретого машинного масла и сидений, поворачивал ключ зажигания и говорил: «Лети ласточкой, "жучок!"»