Настойчивый

Мы оба сидим, опустив низко головы, и думая каждый о своем. Надин – это ядро, сердце этого дома, то, что всегда заставляет их вернуться назад. Она их северное сияние и сила притяжения, то, что позволит им всегда быть частью друг дуга. Их мать – это единственный шанс вернуться в гнездо. Лишиться своего сердца – значит, погибнуть. Это то, что происходит в данный момент. Они не признаются друг другу, глубоко зарывшись в своей лжи, что каждый из них чувствует вину за произошедшее, не понимая, насколько они все не правы. Если бы у человека был выбор, когда рождаться и умирать, он бы не сделал ни того и ни другого. Мы все появляемся на свет, излучая счастье и даря его другим, и покидаем его, приводя своих близких в состояние отчаяния и разрушающей печали. Зная заранее о подобном, никто намеренно не поступил бы так с любимыми людьми. Никто…

Чейз приподнимается, хватается за поручни ходунков и медленно идет по узкой дорожке в маленькой материнской комнате. Чувствую его отчаяние, то, как он постепенно разваливается на части, и ничего не могу поделать. Сказать ему, что все будет хорошо, подарить ему надежду… Но кто я в этом мире? Если еще сама не решила, в чем моя бестолковая миссия.

Когда за парнем закрывается дверь, я сажусь в кресле прямее, тяжелое дыхание, удушающий груз на душе заставляют глотать воздух, захлебываясь им. Встаю и облокачиваюсь на подоконник, мне необходимо больше воздуха, раз за разом я жадно проглатываю кислород, закрываю глаза и подставляю свое лицо заходящим лучам солнца. Оно напоминает нам о забвении и в то же время всегда дает надежду. На новый день, новую жизнь и другие моменты, которые принесет с собой. Открываю глаза и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Может это неправильно, но я должна ему это сказать, прежде чем уйду.

В голове появились важные для моей души слова, и не записать их, я не могла.

А мне бы жизнь по полочкам

Всю разложить с прощанием. 

Где счастье, там немножечко…

Ведь каждый день в отчаянии. 

А мне бы в день по солнышку, 

Чтоб грело и не жалило. 

Уютное бы гнездышко… 

Мечтаю я, как правило. 

А мне б семью, да крепкую, 

Пусть бедную, но верную. 

Но боль до скорби терпкая

Сломала детку медленно. 

А мне бы жить… Не хочется… 

Душа давно пассивная. 

И день за днем волочатся,

Убив меня бессилием.

Хватаю с прикроватного столика телефон и двигаюсь к двери. Распахнув ее, сталкиваюсь с другим братом, едва удерживаю телефон, когда мое тело буквально врезается в него. Терренс пахнет спиртным, лимоном и, кажется, женскими духами. Наклоняю голову на бок и приподнимаю брови, жду, когда он отойдет в сторону и позволит мне уйти.

– Далеко собралась? – заплетающимся языком он переворачивает весь английский алфавит, в голосе появляются ласковые нотки, значит, не жди добра.

– Насколько помню у меня выходные, разве нет? Ты уже начал расслабляться, как вижу. – Он бесцеремонно надвигается на меня, заставляя двигаться вперед спиной, снова в комнату.

– Так день еще не закончился, у меня еще есть время поговорить с тобой. – Он оглядывает комнату, будто находится в ней первый раз. – Тебе нравится то, что я сделал для мамы? Обои, плед на кровати, эта херня на стене? – Даже если сейчас сказать ему, что нравится, не оглянувшись, он заставит меня оглянуться и осмотреть все заново. Поэтому не тяну утекающее сквозь пальцы время, обращаю внимание на каждую деталь интерьера.

– Здесь все очень красивое, Терренс. Думаю, ты замечательный сын. – Он цокает языком, ставит обе руки на бедра и, покачиваясь, делает шаг в сторону, как только я пытаюсь его обойти.

– А я то думаю, почему ты меня избегала все это время? Оказывается, комната понравилась. – Я открываю рот в немом: «Какого черта?» – Нет? А мне показалось, ты бегаешь на свидания к старику, как только за мной закрывается дверь. Документы… Телефон… Вещи… Что еще? – в его голосе появляются агрессивные нотки.

– От тебя несет, как от уличной шлюхи, и ты еще задаешь мне такие вопросы? Не я притащила свою пьяную задницу и пытаюсь качать права, – выплевываю ему в лицо слова.

– Да ладно, а не в таком ли состоянии я тебя встретил? Ты тоже была уличной шлюхой? Этот старый козел постоянно маячит перед моими глазами. А ты снова бегаешь от одного к другому. – Он тянет ко мне свои огромные руки, я отталкиваю его.

Терренс сгибается пополам и делает вид, что его раздирает смех. Недолго думая, обхожу его стороной, но не успеваю даже коснуться двери. Парень хватает меня на руки и швыряет на двуспальную кровать. Тело подпрыгивает на мягком матраце, не позволяя мне сгруппироваться.