Настройщик

Говорят, что природа не терпит пустоты; то же самое можно сказать и о политике. Действительно, отступление Лимбинского Союза в Кенгтунг в 1883 году оставило вакантными троны правителей многих влиятельных шанских муангов, которые были быстро заняты местными военачальниками. Среди этих захватчиков власти необходимо выделить военного по имени Твет Нга Лю, который стал фактическим правителем в Монгнае. Он был родом из Кенгтаунга (не путать с Кентунгом – иногда создается впечатление, что шаны называют свои города специально так, чтобы запутать англичан), района, подчиненного Монгнаю, и первоначально был монахом, но затем лишился сана и стал местным бандитским вожаком, о чьей жестокости ходили легенды, получив прозвище Бандитский Вождь. Еще до того, как саубва Монгная бежал в Кенгтунг, Твет Нга Лю несколько раз пытался захватить Монгнай. Эти попытки оказались преимущественно неудачными, и Твет Нга Лю сменил тактику: отказавшись от открытых военных действий, он решил получить власть, женившись на вдове брата саубвы. Когда саубва бежал в Кенгтунг, Твет Нга Лю, при поддержке бирманских властей, полностью подчинил себе Монгнай.

Твет Нга Лю, как и прочие фактические узурпаторы, занимал свое место, пока в начале нынешнего 1886 года лимбинские силы не перешли в наступление и не отвоевали большую часть своих земель. Твет Нга Лю бежал к себе на родину, откуда продолжал свои жестокие разбойничьи походы, оставляя за собой полосу сожженных деревень. Их противостояние с саубвой Монгная представляет одну из самых больших проблем для установления мира в регионе. В то время как саубва пользуется уважением у своих подчиненных, Твет Нга Лю знаменит не только своими зверствами, но и слывет мастером татуировок и амулетов; говорят, что все его тело покрыто сотнями амулетов, которые делают его неуязвимым и которые внушают всем страх и преклонение перед ним. (Краткая справка: подобные амулеты – важный аспект как бирманской, так и шанской культуры. Они могут быть любыми – от маленьких драгоценных камушков и ракушек до фигурок Будды – и вживляются под кожу через неглубокий разрез. Самый шокирующий вариант можно встретить среди рыбаков: камушки и колокольчики вживляются под кожу мужских половых органов; смысл и назначение этой практики автору пока не удалось разгадать.)

Во время написания данного отчета Лимбинский Союз продолжает наращивать силу, и Твет Нга Лю также не сходит со сцены, постоянно напоминая о себе золой сожженных городов и трупами вырезанных крестьян. Все попытки переговоров потерпели неудачу. На своем посту в Маэ Луин я не имел возможности установить контакт с Лимбинским Союзом, и мои попытки связаться с Твет Нга Лю также не имели успеха. До сего дня немногим британцам приходилось воочию видеть его, и возникает даже сомнение, существует ли этот человек на самом деле или он – просто легенда, выросшая из ужасных свидетельств о сотнях разрозненных нападений дакоитов. Как бы то ни было, за поимку Бандитского Вождя, живого или мертвого, была назначена награда, это часть продолжающейся деятельности по установлению мира на плато Шан.

Эдгар прочел доклад не отрываясь. Там были и другие короткие заметки Кэррола, все похожие друг на друга, полные этнографических и естественно-научных подробностей. Наверху первой страницы одной из них, обзора торговых путей, доктор нацарапал: “Пожалуйста, приложите это к другим документам, чтобы настройщик получил представление о географии края”. Обзор дополняли два приложения, первое – о проходимости определенных горных троп для артиллерии, а второе – перечень съедобных растений “на случай, если экспедиция потеряется без съестных припасов”, с набросками цветков в разрезе и наименованиями растений на пяти различных местных диалектах.

Контраст докладов доктора и остальных официальных военных бумаг, которые он читал, был поразительным, и Эдгар задумался, не это ли послужило одной из причин неприязни к доктору со стороны некоторых военных чинов. Он знал, что большинство офицеров имеют дворянское происхождение и учились в лучших учебных заведениях. Поэтому он мог представить себе их неприятие такого человека, как доктор, который вышел из более скромной среды, но казался куда более культурно образованным. Возможно, именно поэтому он понравился мне, подумал он. Когда Эдгар окончил школу, он оставил родительский дом, чтобы обучаться у настройщика в Сити, эксцентричного старичка, который был убежден, что хороший настройщик должен обладать знаниями не только об инструменте, но и “разбираться в физике, философии и поэзии”, поэтому Эдгар, хоть и не обучался в университете, к своему двадцатому дню рождения имел лучшее образование, чем многие из тех, кто обучался.