Наступление Ночи

Повисла тишина и растянулась так надолго, что она стала из неудобной удушающей.

— Ну, этого поворота я, определенно, не ожидал, — сказал Олден, в конце концов. — Но Черный Лебедь доказал, что он мастерски непредсказуем. И… я тебе должен, Ливви, за спасение жизни моего сына.

Фитц был насажен на усики гигантского жука во время менее-чем-идеального проникновения в тюрьму в Изгнании Черным Лебедем. Если бы Снадобье не запечатала рану… и не помогла Фитцу очиститься от яда… он бы не выжил.

— Никаких долгов, — заверила его Ливви. — Я просто делала свою работу.

— И как давно ты этим занимаешься? — спросил Кинлин.

Улыбка Ливви исчезла, и она расправила плечи.

— Ладно, если ты действительно хочешь… я поклялась в верности примерно через год после того, как мы поженились. И вот эта выпуклая вена прямо там, — она указала ему на лоб, — поэтому я и не сказала тебе.

— Я имею право злиться, что ты врала, — он посчитал на пальцах, — почти восемнадцать лет! — Он плюхнулся в ближайшее кресло, прикрыв лицо трясущимися руками. — Восемнадцать лет.

— Я всегда гадала, подозревал ли кто-то из вас, — тихо сказала Ливви. — Видимо, нет.

Смех Кинлина был таким холодным, что по коже Софи побежали мурашки.

— Восемнадцать лет, — повторил Олден. — Ты, должно быть, была одной из их основателей.

— На самом деле, Черный Лебедь был рядом гораздо дольше, чем кто-либо понимает, — сказала ему Ливви. — Но Форкл привел меня, чтобы помочь с Проектом Мунларк и…

— Ты была частью Проекта Мунларк? — прервали Олден и Кинлин.

— Ты ведь знала, да? — спросила Ливви Софи.

— Думаю, я должна была предположить, — Софи было известно, что Снадобье когда-то была членом Коллектива Черного Лебедя. И она знала, что Снадобье помогала Черному Лебедю исцелить ее способности после того, как Софи стала исчезать. Снадобье даже упомянула один раз, что она была вовлечена в таинственную аллергическую реакцию, которая случилась у Софи, когда той было девять лет… но Софи до сих пор не знала точно, что случилось в тот день. Мистер Форкл стер ее воспоминание и не отдал обратно.

— Ты действительно была частью проекта? — пробормотал Кинлин, глядя на Ливви, будто он никогда не видел ее прежде.

— Форкл хотел получить мою медицинскую экспертизу, — объяснила Ливви. — Не то, чтобы я много знала о модификациях генетики. Но он сделал большую часть проекта с Каллой.

Еще одно имя, которое ударило Софи прямо в сердце.

Калла была одной из гномов, живущих в Аллюветерре, и она решила пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти свой народ от смертельной чумы, которую развязали Невидимки и огры. Все, что осталось от Каллы, сейчас было красивым деревом под названием Панакес, растущим на пастбищах Хевенфилда, цветущим розовыми, сиреневыми и голубыми соцветиями, которые лежали у Софи в карманах. С тех пор, как она потеряла мистера Форкла, она постоянно держала с собой горстку целительных цветов. Они, вероятно, не спасли бы его, но она всегда хотела, чтобы был шанс попробовать.

— Моя роль заключалась в подготовке эмбриона Софи к имплантации в ее человеческую мать, — продолжала Ливви, — и я должна была убедиться, что тело ее матери примет ребенка так, будто тот ее собственный.

Софи поморщилась. То, как Ливви говорила о процессе, заставило девочку почувствовать себя какой-то инопланетной икрой.

— Почему ты выбрала моих родителей? — спросила она, вспомнив, что ее сестра слышала разговор Невидимок. — В них было что-то особенное?

— И да, и нет. Они были особенными, потому что не были особенными, если это имеет смысл. Нам нужно было, чтобы ты вела себя сдержанно в человеческом мире, поэтому мы искали семью, которая была не похожа на тот тип людей, которые готовы использовать свой интеллект или красоту в своих интересах. Они также должны были быть добрыми, любящими людьми, которые обеспечили бы безопасный, здоровый дом. И мистеру Форклу особенно нравилось недоверие твоей матери к человеческим лекарствам, так как это означало, что она будет менее склонна к тому, что ты примешь эти химические вещества, когда вырастешь.

— И все-таки… не было никаких других причин, по которым вы их выбрали? — надавила Софи.

— Если и были, Форкл держал их при себе. Причины? — спросила Ливви.

— Это может быть важно. Есть еще кто-нибудь в Коллективе, кто бы знал?

— … Возможно.

Софи не пропустила колебания Ливви.

Но Олден был сосредоточен на гораздо большем откровении.

— Так… ты знала, что Прентис невиновен, когда я арестовал его?

Ливви закрыла глаза.

— Да.

Слово было едва слышным выдохом, но, казалось, оно отразилось от стен, сотрясая комнату — квартиру — весь мир — до основания.

Потому что арест Прентиса изменил все.