Наступление

— Две недели назад вернулся из Германии, — поспешил объяснить Никола Бейский, — там учится на инженера. Если все будет хорошо, на будущий год закончит.

— Ну, тогда можем надеяться, что узнаем много интересного о Германии от господина инженера, — заинтересованно проговорил Додев.

Польщенный вниманием к его внуку, Бейский взял рюмку и, подняв ее на уровень глаз, предложил:

— Выпьем, господин полковник, за ваш приезд, пусть в самые тяжелые времена нам будет так, как сейчас.

— Дал бы бог, бай Кольо, — ответил Додев. Он отпил из своей рюмки и ахнул от восторга: — О, это что-то особенное!

— Это ракия, настоянная на травах, господин полковник, — усмехнулся польщенный Бейскпй. — Ее рецепт знал только один человек — игумен Троянского монастыря, спаси бог его душу. Держу ее только для самых дорогих гостей.

Маленькая собачонка с лаем бросилась к калитке, где появился Банков, в белом костюме, в расстегнутой синей шелковой рубашке, с веселым и самодовольным выражением лица.

— Пожалуйте, господин Банков, — приподнялся Бейский, освобождая ему место между Додевым и Игнатовым.

С лица Банкова не сходила наигранная профессиональная улыбка.

— Хорошо, господин полковник, что вы решили нас навестить! Как видите, у нас все есть, — указал он на накрытый стол. И сразу же стал центром внимания, потому что обладал редким, качеством легко заводить знакомства и одновременно располагать других к себе.

Начался обед. Сначала разговор шел о том, о сем, но после первых бокалов вина традиция не была нарушена: все окунулись в глубокий омут политики.

— Каково положение в Германии, господин инженер? — задал тон разговору Додев.

Сначала Милко не мог понять, не насмехаются ли над ним, называя его инженером. Он учился в Мюнхенском политехническом институте, и ему оставалось еще сдать много экзаменов, поэтому он и сам не знал, когда закончит институт. Но по выражению лица Додева он понял, что собравшиеся действительно проявляют интерес к положению в Германии.

— Как вам сказать, — заговорил он таким тоном, как будто необходимые немцам секреты были в его руках, — Гитлер будет вести войну до полной победы.

— И народ поддерживает его, не так ли? — спросил Додев.

— Конечно, немцы — прирожденные солдаты.

Додев самодовольно откинулся назад и добавил:

— Благослови бог их оружие! Их судьба и наша связаны кровью.

— Не только бог, но и немецкие ученые сделают много для окончательной победы, — важно ответил Милко Бейский. — С позавчерашнего дня на Лондон обрушен смертоносный огонь.

— А я не верю, — лукаво усмехнулся Банков.

Игнатов приблизил к себе бокал, затем аккуратно отодвинул его к середине стола, украдкой наблюдая, как Додев прореагирует на слова Банкова. Он был готов одним ударом свалить Банкова под стол. Но Додев спокойно возразил:

— Господин Банков, верить этому не обязательно, но факт остается фактом: «Фау-2» сровняют Лондон с землей.

— Я не знаю, каким вы себе представляете Лондон, — ответил Банков. — Не забывайте, что население его больше, чем население всей нашей страны. Чтобы превратить Лондон в пепелище, как вам этого хочется, немцам годами придется бомбить его.

— Извините, господин Банков, я видел Берлин, видел Гамбург и имею представление о разрушениях, но не об этом хочу с вами спорить, — сказал Милко.

— А о чем? — с готовностью спросил Банков.

— Что выиграем мы, болгары, от возможного поражения немцев? — саркастически спросил Милко с явной целью уязвить и загнать в угол Банкова.

— Почему вы задаете этот вопрос мне? Даже регентам, царским советникам и министрам еще не все ясно.

Додев недоумевал. Он не понимал, как этот человек оказался в их среде.

— Господин Банков, как, по вашему мнению, должны развиваться события? — Он язвительно поджал губы.

— Господин полковник, позвольте мне быть абсолютно откровенным, — ответил ему в свою очередь Банков.

— Как вам угодно.

— Господин полковник, я интересуюсь политикой, и по всем подобного рода вопросам у меня есть своя, определенная точка зрения. Господин полковник, теперь и детям ясно, что Гитлер проиграл войну. Немцы не отступают по стратегическим и тактическим соображениям, а просто-напросто бегут. С запада их также прижимают. Они смогут оказывать сопротивление еще, скажем, год, но это будет означать, что из нации будут выжаты последние жизненные соки. В таком случае я вас спрашиваю, зачем нам тонуть вместе с кораблем Гитлера?

Додев слушал, и сердце его сжималось. Впервые за долгие годы в его присутствии говорили так откровенно. Его ум еще не мог привыкнуть к мысли, что немцам не избежать поражения. При других обстоятельствах он бы обругал Банкова, приказал бы его арестовать, как смутьяна и пораженца, а теперь чувствовал себя смущенным и сомневающимся. С некоторого времени его преследовала страшная мысль: что будет с ними, если немцы проиграют войну? Ведь еще два часа назад он убеждал солдат в близкой победе немцев. Но те слушали его равнодушно, а солдат с бородой даже говорил с ним дерзко и вызывающе. А может быть, Банков прав? Чтобы не попасть в еще более неудобное положение, Додев спросил: