Наступление

Ему принесли ужин. Наполнили бокал вином.

— Твой батальон близко? — спросил Диманов и вытер губы кусочком хлеба.

— Мы расположились западнее села, а что?

Диманов незаметно посмотрел на командира третьего батальона капитана Павлова, который говорил через стол с каким-то жандармом. Убедившись, что тот его не подслушивает, повернулся к Пееву:

— Сообщу тебе что-то важное. Найди потом время встретиться.

— Сведения личного или служебного характера? — нетерпеливо спросил Пеев.

— И того и другого…

Янев закурил сигарету. Закурили все. От чада жарившегося на решетках мяса и дыма сигарет большая газовая лампа, подвешенная к потолку, стала мигать.

Генерал постучал вилкой по краю тарелки. Все замолчали и повернули к нему головы. Староста встал, посмотрел в сторону дверей и обратился к Яневу:

— Господин генерал, господин начальник окружного управления государственной безопасности, господа офицеры, заявляю вам от имени населения села, что лично я и свободолюбивые крестьяне из вверенной мне общины в этот вечер особо счастливы, поскольку вы, господин генерал, и остальные господа оказали нам столь высокую честь. Около двух лет мы с нетерпением ждали этого счастливого дня и часа, когда вы, славные болгарские витязи, раз и навсегда очистите наш свободолюбивый край от коммунистических банд.

Итак, я поднимаю бокал за вас, господа, за вас, господа генералы. За последнюю ночь бандитов, за их жалкую смерть, за здоровье всего нашего воинства я пью до дна, — обернулся он к Яневу и Цено Ангелову, чокнулся с ними, выпил свой бокал одним духом до дна и сел.

Полковник Занков тоже выпил свой бокал до дна. Довольный, он обратился одновременно и к старосте и к Яневу:

— Будев, да ты прирожденный оратор. Знаете ли, господин генерал, — обратился он к Яневу, — в тридцать восьмом году Будев был фельдфебелем в моем полку.

Янев удовлетворенно покачал головой.

Цено Ангелов пил молча, с досадой слушая трескучие речи, и, может быть, был единственным человеком здесь, кто в этот вечер лучше других отдавал себе отчет в том, что с этого времени их ждут новые огорчения и неожиданности. Его раздражало низкопоклонство старосты перед военными, о которых в его душе давно сложилось убеждение, что они не способны ни на какое серьезное дело.

И пока Занков и Будев вспоминали о каком-то случае из их службы, Додев неожиданно сказал:

— Господин полковник Занков, вы действительно счастливы оттого, что ваш фельдфебель твердо защищает интересы нации? Известно ли вам, что один из главарей партизан, Данчо Данев, также был моим фельдфебелем?

Ангелов вздрогнул. Неужели это был намек? Имел ли Додев что-нибудь в виду? Но через минуту он сообразил, что тот совсем случайно связал эти два случая — со старостой и Данчо.

В задымленной корчме снова наступила тишина. Все взгляды были устремлены на Янева.

— Господин староста, господа! — начал он медленно и торжественно. — Мы, военные, не любим громких слов, потому что мы люди долга и дела. Господин староста, благодарю вас от своего имени и от имени моих офицеров и храброго воинства за эти горячие слова, в которых я вижу безраздельную готовность как с вашей стороны, так и со стороны ваших патриотически настроенных крестьян помогать нам. Отечество наше переживает тяжелый и критический момент. Только общими усилиями от мала до велика мы раздавим стоглавую гидру большевистской опасности.

Господа, я должен вам признаться, что, узнав о мудром и твердом решении нашего правительства до конца августа очистить от большевистских агентов всю территорию нашего отечества, я испытал особое чувство удовлетворения и веры в завтрашний день.

«Еще не то будет, — злорадно думал Цено Ангелов. — Сколько лет и я обманывал себя, что ликвидируем их, а их еще больше стало».

Генерал продолжал:

— Завтра мои храбрые молодцы рука об руку с нашей доблестной полицией и патриотически настроенными крестьянами покажут, как надо бороться во имя родины со смутьянами. С завтрашнего дня мы всецело и полностью станем хозяевами положения. И я хочу, чтобы завтра вечером мы опять собрались здесь, увенчав свое оружие славой и победой.

Да поможет нам бог, пусть он даст нам силы и веру в победу синеоких германских рыцарей, чтобы восторжествовала наша общая цель.

Он высоко поднял свой бокал. Рука его едва заметно дрожала. Буравя всех глазами, он повысил голос:

— За последнюю ночь бандитов, за нашу полную победу! Ура!

Офицеры громко заревели, быстро опустошили бокалы и продолжали воодушевленно аплодировать.

Янев, довольный, улыбался, будучи уверенным, что его слово воодушевило всех на решительные действия.

Цено Ангелов начал поглядывать на часы. Янев понял его намерение и встал со своего места. Сразу же раздвинули столы, чтобы освободить ему дорогу.

Село спало. Только на площади около автомобилей и мотоциклов разговаривали, стоя группами, шоферы и охрана.

Янев в сопровождении командиров полков пошел к школе.

Пеев и Диманов немного отстали.

— Ты что хотел мне сказать? — нетерпеливо спросил Пеев.

— Вы получили боевой приказ?

— Нет. Ждем.

— Увидимся после, а сейчас я должен передать пакет генералу.