Nathan Bedford Forrest

Однако через четыре дня после капитуляции его убедили вспомнить сцену, которой он, возможно, не так гордился, - сцену, легенда о которой до сих пор ужасает северян и вызывает вопросы, которые останутся в памяти на десятилетия, а возможно, и навсегда. В Меридиане, в комнате, полной сдавшихся южных офицеров, к нему подошел писатель-северянин Брайан Макалистер, одетый в гражданскую одежду и не сразу сообщивший о своей недавней должности в штабе федерального генерала. Позднее Макалистер вспоминал, что встретился с противоречивым конфедератом у очага в небольшой "кают-компании... тускло освещенной маленькой сальной свечой", и что он и еще один человек были единственными присутствующими юнионистами. Он увидел Форреста как "человека прекрасной внешности, ростом около шести футов, с темными, пронзительными глазами цвета лесного ореха, аккуратно подстриженными усами и усами на подбородке, темными как ночь, тонкими чертами лица и железно-серыми волосами". Его "стройная" фигура говорила о "большой физической силе и активности", и Макалистер сказал, что "отметил бы его как выдающегося человека, если бы увидел его на Бродвее; а когда мне сказали, что он "Форрест из Форт-Пиллоу", я посвятил ему все свое внимание". Его "первое впечатление", продолжал он, "было довольно благоприятным", несмотря на позор форта Пиллоу и тот факт, что он "разговаривал со многими офицерами Конфедерации", которые "говорят о нем с отвращением, хотя все признают его храбрость и пригодность к кавалерийской службе".

Вступая в разговор, писатель заметил, что никогда не ожидал, что будет сидеть у камина с таким человеком. "Почему?" спросил Форрест. Потому что его имя было у всех на устах, - ответил Макалистер. "Да, - сказал Форрест, демонстрируя "самый лучший набор зубов", который МакАлистер когда-либо видел, - в последнее время я повсюду бужу янки". Макалистер спросил, напишет ли Форрест "правдивую историю" о штурме форта Пиллоу. "Ну, - ответил Форрест, - янки должны это знать; они послали своих лучших людей, чтобы расследовать это дело". Но стоит ли верить их докладу? "Да, если верить тому, что говорит ниггер", - ответил Форрест и повторил одну из своих любимых сентенций. "Когда я вступал в войну, я хотел сражаться", - сказал он. "А сражаться - значит убивать". Далее он перешел к своему огромному личному боевому послужному списку и, похоже, краткому рассказу о своем последнем бое: "Я потерял на войне 29 лошадей и каждый раз убивал по человеку. На днях я был на одну лошадь впереди, но в Сельме они окружили меня, и я убил двоих, перепрыгнул на своей лошади через повозку с одной лошадью и сбежал". Он продолжал говорить, рассказывая Мак-Алистеру, что не дает четверти - это не его обычная практика; напротив, по его словам, "в книге маршала-провокатора указано, что за время войны я взял 31 000 пленных". Форт Пиллоу, рассказывал он Мак-Алистеру, был полон "негров и дезертиров из нашей армии", которые "все были пьяны" и "продолжали... стрелять", сбегая с холма к реке со своим флагом, который "все еще развевался". Он сам "перерезал фалы, спустил его и остановил бой", а если солдаты Союза и сгорели до смерти, как утверждалось, то это произошло в нескольких палатках перед федеральной позицией, которые сами федералы подожгли, потому что они мешали обзору форта на наступающих конфедератов.

МакАлистер втянул его в столь же многословные рассказы о своих поражениях от Стерджиса и Стрейта, а также от командира федерального блокгауза в Афинах, штат Алабама. Затем обозреватель пришел к красноречивым выводам с комментарием, что "сердце болит от поведения этого позорного мясника".

Он один из немногих людей, которые, как правило, "дуют", но при этом будут сражаться. Форрест - настоящий браво - отчаянный человек во всех отношениях. До войны он торговал неграми, а в "личных делах", как он их называет, убил несколько человек.... У него два брата, один из которых, как говорят, больший мясник, чем генерал-лейтенант. Он [генерал-лейтенант] - человек без образования и утонченности, женат, как я полагаю, на очень красивой жене. Любой человек назвал бы его красивым. Любой, услышав его речь, назвал бы его хвастуном. Что касается меня, то я бы поверил хотя бы половине его слов и спорил бы с ним, только держа палец на спусковом крючке пистолета.

Завершая свой рассказ о беседе кратким упоминанием о невинных юноше и мальчике из Кентукки, которых приказано казнить на мосту через реку Сипси по дороге в Сельму, Мак-Алистер добавил, что "отцы этих подростков идут по следу Форреста и поклялись убить его" и что "поэтическая справедливость" диктует ему насильственную смерть; он "вероятно" убил сотню человек своими собственными руками. Форрест сообщил МакАлистеру, что, поскольку война "проиграна", он намерен взять палатку и отправиться на длительную рыбалку, во время которой он надеется "не видеть никого в течение двенадцати месяцев". Какой очаровательный герой получился бы из него, - заключил Макалистер, - для сенсационного "Короля каннибальских островов". "2