Nathan Bedford Forrest

Через неделю после контратаки на Рэндольфа он коротко, но хорошо освещаемо поприветствовал неизвестных жителей Массачусетса и Коннектикута на барбекю в Уилс-Вэлли близ Гадсдена, штат Алабама. Назвав это "самым гордым часом в моей жизни, когда я могу стоять здесь и протягивать правую руку дружбы этим людям с Севера", он добавил, видимо, намекая на знаменитую полуночную жестокость Клана по отношению к "ковровым мешкам", что двумя годами ранее эти гости "не осмелились бы прийти к нам, но сейчас происходят перемены, и мы становимся одним народом, имеющим общие интересы. Впредь мы должны либерально встречать северян и поддерживать все их усилия по освоению ресурсов нашей страны.... Революция началась, и ее не остановить. Для нашего народа наступила новая эра, и мы должны идти в ногу с ходом событий".5

К этому времени клин между центральным офицерским корпусом Клана и многими его последователями из низших слоев общества, должно быть, был вбит не только коммерческими амбициями лидеров в регионе, но и постоянными спорами о том, должны ли демократические консерваторы поддерживать новое право чернокожих на голосование. Этот принцип, как помнится, разделил мемфисских клансменов-редакторов годом ранее, и, когда надвигающиеся конституционные конвенции и ратификация штатами Пятнадцатой поправки раздули эти споры в новое пламя, "Лавина Галлауэя" оставалась непоколебимой сторонницей избирательного права чернокожих - потому что иное мнение могло бы излишне возмутить как дружественных чернокожих, которые теперь имели право голоса (а значит, могли помочь бывшим конфедератам вернуть его), так и белых республиканцев в Вашингтоне, контролировавших федеральную власть.

В начале 1869 года, вскоре после объявления о строительстве железной дороги из Мемфиса в Сельму (и после победы Сентера, которая практически положила конец потребностям консерваторов Теннесси в Ку-клукс-клане), "Лавина" уже не рассматривала Клан как забаву для читателей. Скорее, она нападала на "бродячих бродяг", некоторых клановцев, которые били кнутом чернокожих строителей железной дороги за то, что те занимали рабочие места белых мужчин; однако сочувствие было припасено не для битых рабочих, а скорее для пострадавшего подрядчика, ветерана Конфедерации. Несколько месяцев спустя "Лавина" сообщила, что большая часть старого руководства Клана теперь поддерживает право чернокожих на голосование как свершившийся факт. Галлавэй написал в редакционной статье, что ему "доподлинно известно", что за это выступают такие бывшие герои Конфедерации, как генерал Джон К. Браун, а также "Роберт Э. Ли... Форрест, Хэмптон, Уилер, Кирби Смит, Стюарт, Джонстон, Худ, Борегард и т. д.".6

Гости из Новой Англии, вероятно, были бостонскими руководителями новой железной дороги Чаттануга, Меридиан и Новый Орлеан, заинтересованной в сотрудничестве с линией Форреста; они хотели поставлять алабамский уголь в Мемфис. Фирма Форреста, имевшая небольшую капитализацию, тем временем продвигалась вперед с впечатляющей скоростью. Концепция 280-мильного предприятия была выбрана удачно: оно должно было принести огромную прибыль, если будет завершено до того, как на его территорию посягнет множество потенциальных конкурентов. Редакционная статья в "Appeal" объясняла его огромные возможности, отмечая, что "купцы из Сельмы покупали бекон и муку, мешковину и веревки, а также сельскохозяйственную утварь в Сент-Луисе и Цинциннати", затем отправляли их "в Новый Орлеан, перегружали на морские суда", а потом снова перегружали в Мобиле на пароходы, идущие вверх по реке Алабама в Сельму. Завершение строительства железной дороги Форреста означало бы, что "Мемфис, вместо Цинциннати и Сент-Луиса, станет большим хранилищем припасов для огромного региона, выращивающего хлопок....".7

Это было еще не все. Строившаяся в то время ветка железной дороги от Элитона, которая должна была соединиться с путями Форреста в Абердине, штат Миссисипи, помогла бы снабжать зарождающееся производственное сообщество Мемфиса алабамским углем по значительно более низким ценам, чем цены на уголь из Пенсильвании. Линия Форреста также исправит давний обход Мемфиса железными дорогами Mobile & Ohio и Mississippi Central, в результате чего продукты и промышленные товары, которые годами должны были покупаться и продаваться в Мемфисе, вместо этого перевозились в Сент-Луис, Луисвилл, Цинциннати, Чикаго, Новый Орлеан и Мобил. Железные дороги Mobile & Ohio и Mississippi Central, обладавшие монополией на внутренние районы восточного Миссисипи и западной Алабамы, устанавливали тарифы и навязывали маршруты и графики перевозок, которые торговцы из Мемфиса и сельскохозяйственные производители района считали дискриминационными.