Нация зомби

Голосовым управлением он вызвал трехмерный терминал и открыл реестр свободных вакансий. От потока мерцающих, требующих приложения человеческих рук и мозгов запросов у него зарябило в глазах. Видимо у министерства труда и развития дела были совсем плохи. Население стремительно сокращалось, и квоты во всех отраслях за последние годы выросли в сотни раз. Сборщик мусора, подстригатель газонов, сиделка, мойщик окон, оператор помпы, оператор связи, оператор транспорта, оператор медицины и еще десятки различных операторов. Вся работа которых сводилась к тупому просиживанию штанов, так как машинам незачем было помогать. Они реагировали быстрее, действовали безошибочно. Они успевали всегда и везде. Хотя и их численность в мире уменьшалась пропорционально сокращению людской популяции. Все вакансии были тоской смертной. Стэн отхлебнул коктейля и устремил взгляд в окно. Там, на фасаде соседнего дома безликая птичка пыталась свить гнездо на месте отвалившейся штукатурки. Она совала веточку, примериваясь и так и этак. Но пока не выходило. Птица сорвалась со стены и упорхнула, оставив человека со своими мыслями. Как же ему хотелось на все плюнуть и уйти обратно в виртуал. В реальном мире, несмотря на все медицинское достижения, его всегда что-то беспокоило в организме. Только за последние пять лет к нему уже три раза приезжала неотложка и робосанитары меняли ему какой-нибудь внутренний орган. Он слышал, что раньше, люди ходили с одним комплектом органов всю жизнь и даже доживали до рекордных ста лет. Но теперь все было не так. Средняя продолжительность жизни уменьшилась до пятидесяти. Синдром Рамиреса, названного так в честь первого умершего от истощения в виртуале, играл в этой печальной статистике наиглавнейшую роль.

Так. Стоп. «Работник конвейера углеводно-белковых смесей». Буллит махнул рукой и терминал привязал его личность к данной вакансии.

Он шел по пустынным улицам безмолвного города. Серые дома провожали изможденную человеческую фигуру обесточенными годы назад глазками видеокамер и темными окнами, в которых отражалось пасмурное небо. Редкие, теперь уже совсем редкие электромобили, бесшумно проносились мимо. Пару раз он видел одиноких прохожих, бредущих, как и он, в одном известном им направлении. Скорее всего, на смену или же с нее. Теперь уже никто не прогуливался просто так. На второстепенных улицах и проулках росла трава и небольшие деревца. Робоуборщики оставили эти территории, как непосещаемые людьми.

Стэн трудился на конвейере уже двадцать дней. Еще столько же оставалось до получения долгожданного регпакета. Он ненавидел прошедшие дни и ненавидел предстоящие. Каждое утро ему хотелось послать все куда подальше и лечь в виртмашину. И будь что будет. Хотя, здесь было без вариантов – его ожидала костлявая старуха с косой.

Поэтому он, проявляя чудеса выдержки, заставлял себя умываться вечно холодной водой, одевать спецовку и идти два квартала до места работы.

На конвейере, представлявшем собой почти полностью интеллектуальный цех производства и упаковки коктейлей, несколько операций специально для людей перевели на ручной труд. И то, играющих второстепенную роль, наподобие наклейки штрих кодов и погрузки на поддоны. Погрузкой и занимался Стэн. С остальными он старался не пересекаться, как и они впрочем. Каждый был сам по себе. Каждый выполнял свою общественно полезную функцию. И непонятно было, кто больше походил на машины. Люди или роботы.