Национальность – одессит (СИ)

Крыльцо было три ступени, широкое, с перилами и под навесом из оцинкованного железа. Я слезал перед ним из пролетки, когда со стороны ближнего производственного здания подошел быстрым шагом мужчина лет пятидесяти двух без головного убора и в темно-синем халате вместо пальто. Подтянутый, белобрысый, с еле заметными конопушками на щеках — в общем, истинный ариец, даже если русский по национальности. Лицо показалось мне знакомым, и я кивнул, пытаясь вспомнить, где видел раньше.

Он кивнул в ответ и подсказал с немецким акцентом:

— Иногда встречаемся в ресторане гостинцы «Санкт-Петербургская». Вы там бываете с красивой дамой, — после чего представился: — Шютц Матиас Карлович, главный инженер завода.

Я назвал свое имя и добавил:

— Студент кафедры химии Императорского Новороссийского университета.

— На каком курсе? — спросил он, предложив жестом зайти в здание, потому что на свежем воздухе было холодновато, немного ниже нуля.

— На первом, — ответил я.

— Мой сын учится на третьем, — сообщил он, открыв входную дверь и предложив мне, как гостю, зайти первым.

— Миша Шютц? — догадался я.

— Да, Михаэель, — подтвердил он, остановившись в коридоре, который уходил в обе стороны, возле чугунно-деревянной лестницы на второй этаж. — Знаете его?

— Пересекались в химической лаборатории, — сообщил я.

— К нам на экскурсию? — спросил он.

— Нет, баллон заправить кислородом. Нужен для опытов, — соврал я.

— Что исследуете? — поинтересовался главный инженер.

— Целлулоид. Создаю разных цветов, — продолжил я развивать легенду.

Я действительно занимался изготовлением разноцветного целлулоида. Сперва захотелось получить окраску «под малахит», какими будут корпуса у аккордеонов, баянов, гармошек. Сейчас их делают из дерева. Пытался добиться смешивания цветов, добавляя краски по очереди, а потом додумался изготовлять разных цветов, мелко нарезать и переплавить. Иногда получались очень интересные варианты. Правда, их нельзя было повторить, но, может, это и к лучшему, каждый образец будет оригинальным.

— О, так это, видимо, о вас мне рассказывал сын! — радостно произнес господин Шютц. — Если не спешите, давайте пройдем ко мне в кабинет, поговорим о целлулоиде. Меня он тоже интересует.

— Не спешу, но надо оплатить заправку баллона и дать распоряжение кучеру, чтобы потом не ждать, — сказал я. — Где у вас касса?

— Пойдемте, я распоряжусь, чтобы вам заправили бесплатно, — предложил он.

В приемной у него скучала за столом с пишущей машинкой и телефонным аппаратом секретарша в сером глухом платье, мымра лет сорока — редкие волосики и сопля из носика, для которой, судя по кислому лицу старой девы, все мужчины — враги, потому что не способны разглядеть ее внутреннюю красоту. То-то им достанется, если такое вдруг случится!

— Мариэтта Петровна, приготовьте нам… — он повернулся ко мне: — Кофе, чай?

— Чай с лимоном, — ответил я.

— … а мне, как обычно, — продолжил главный инженер. — Потом позвоните в компрессорную, пусть возьмут баллон с дрожек, что возле крыльца, и заправят кислородом.

Кабинет у него был большой. Кроме Т-образного стола с телефоном и стульями по обе стороны длинной ножки, еще журнальный столик, на котором находилась шахматная доска с незаконченной партией, два кресла и два книжных шкафа. Возле двери деревянная вешалка на четырех лапах, на которой висели черное пальто с серым каракулевым воротником и серая каракулевая шапка. Главный инженер Шютц Матиас Карлович снял и повесил на свободный крючок рабочий халат, оставшись в дорогом темно-сером костюме-тройке, чистом и наглаженном, осторожно переставил шахматы на рабочий стол, после чего пригласил меня занять кресло и сам сел во второе.

— Почему вас заинтересовал именно целлулоид? — начал он.

— Потому что за пластмассами будущее, — предсказал я. — Кто сейчас войдет в этот бизнес, тот и снимет сливки.

— Собираетесь завести свое дело? — полюбопытствовал он.

Такая мысль у меня была, но, когда денег стало больше, чем успевал тратить, как-то привяла. После этого вопроса опять постучала снизу или сверху, пока не понял.

— Почему нет?! — произнес я. — Если работаешь на других, богатеют они. Так что лучше работать на себя.

Зашла секретарша с подносом, поставила на журнальный столик чашку кофе для своего босса, мне чай и посередине — хрустальную конфетницу на ножке, заполненную почти до верха.

Мы поблагодарили, и она удалилась с видом выполненного не менее трех раз супружеского долга.

— Есть на это деньги? — отпив кофе, поинтересовался главный инженер.