Национальные особенности охоты за голосами

ограничена в своих средствах существования (установление потолка

расходов) и распространения (запрет специальных аудиовизуальных

массмедиа), но не в средствах выражения.

Удивительна такая страна, в которой невозможно начать рекламу нового

стирального порошка, не рискуя подвергнуться цензуре, но все позволе-

но в предвыборной агитации. Такого правонарушения, как недобросо-

вестная реклама, для политика просто не существует. Разве возможно в

подобных обстоятельствах не преступить однажды грань благопристой-

ности?

Уже последняя американская президентская кампания перешла эту

грань: из сравнительной она стала хулительной. Вместо того чтобы

строить чтото свое, уничтожают соперника. Это смерть полной оптимиз-

ма торговой рекламы, черпающей эффективность в своей постоянной

щедрости. И ужас в том, что это срабатывает. Еще пятнадцать лет назад

кандидат ковбой Рональд Рейган выстрелил быстрее собственной тени.

У Америки до сих пор на памяти те фатальные тридцать секунд, которые

выбили из седла Картера. На всем протяжении рекламного ролика был

только крупный план телефонного аппарата, стоящего на его рабочем

столе. Звонок буквально надрывал барабанные перепонки. Многие тыся-

чи телезрителей решили, что звонят им, и бросились 260 Жак Сегела к

своим телефонам. В конце ролика истошную трель звонка заглушил

176

вкрадчивый голос: «Это телефонный аппарат Президента Соединенных

Штатов. Но трубку никто не снимет: Джимми Картер уже давно не отве-

чает на призывы своей страны». И надпись: «Рейгана в президенты». Да

оградит нас Господь от грядущих выборов во Франции без ограничи-

тельных мер. Я также стараюсь внести в это свою лепту, но без особой

надежды. Я слишком хорошо знаю политиков, чтобы предсказать, что

они пядь за пядью будут отстаивать свои права на рекламу. Тут вместо

нелепого закона, который они приняли во Франции, могла бы быть

предусмотрена простая, но достаточно эффективная мера: ограничить

продолжительность избирательной кампании восемью или двенадцатью

неделями, но разрешить все виды массмедиа. В таком решении я вижу

одни только преимущества: невозможность потратить больше ста соро-

ка миллионов франков (сумму, разрешенную в указанный срок); необхо-

димость сконцентрировать свои сообщения и тем самым быть более

конкретным; более равное столкновение технических средств и конец

неудержимого остракизма.

В 1999 году политическая реклама на радио и телевидении остается у

нас под запретом. Наша страна дает миру уроки демократии и в то же

время практикует информационный апартеид. Есть средства белые, раз-

решенные, печатные издания и черные, запретные, аудиовизуальные.

Кто скажет мне, почему туалетная бумага наряду с грушами и сыром

имеет право расхваливать свои достоинства на наших экранах и в дина-

миках наших радиоприемников, а политические де261 ятели нет? Неуж-

то вы мазохисты, господа власти предержащие? Ведь в койечном счете

этот запрет зависит только от вас самих. Вы отказываете себе в экране.

Не очень логично для тех, кто мечтает стать «звездой».

Запрет же всякой рекламы за три месяца до выборов (за шесть до выбо-

ров в Законодательное собрание или региональных), предусмотренный

нашим новым законодательством, простонапросто смешон. Представьте

себе, что при запуске в производство нового автомобиля я вынужден

прекратить всякие упоминания о нем за сто дней до его выхода на ры-

нок. Кому в таком случае он будет интересен при сходе с конвейера?

Этот драконовский закон открывает путь всякого рода подпольным

ухищрениям. Остаются разрешенными до самого часа выборов прямой

маркетинг, раздача брошюр и газет, телефонные звонки, поквартирный

обход. Все это совершенно неконтролируемые средства. Кто завтра

сможет узнать, сколько писем разослал кандидат своим согражданам

миллион или десять миллионов?

С другой стороны, сообщение гласное, каким бы образом оно ни было

177

распространено прессой, остается публичным, доступным коллективной

цензуре. В интимности же сообщения, посланного на дом, дозволены

абсолютно все удары. Худшее еще впереди.

Поэтому я не прекратил возмущаться. Занятие рекламой убедило меня

в могуществе повторения, так что пусть я буду дежурным попугаем. Это

мое любимое занятие. Буду бороться, пока хватит сил. С 1981 года я на-

стаивал на необходимости введения хоть какихто норм. При условии, что они не будут провоцировать на неблаговидные поступки. В зеркале, которое реклама протягивает полити262 Жак Сегела ческим деятелям, она готовит им и ловушку: стоит преодолеть поверхность зеркала, и по-

литика становится спектаклем. От советника по имиджу до профессио-

нального могильщика один шаг. В конце концов, возможно, наш долг и

состоит в том, чтобы никогда его не сделать.

Что касается меня лично, то я уже позабыл вчерашние удачи и провалы, чтобы целиком отдаться грядущим делам.