Национальный состав Красной армии

Аналогичным образом власти Казахстана стремились поддерживать высокий удельный вес воинов казахской национальности в знаменитой на всю страну 8-й гвардейской стрелковой дивизии, которая под командованием бывшего военкома КССР генерал-майора И.В. Панфилова отличилась в оборонительном сражении под Москвой. Дивизия формировалась в Казахстане и насчитывала в своем составе относительно немного казахов (после сформирования – 14,4 %)[833]. В боях она несла тяжелые потери (с 19 августа 1941 г. по 1 июля 1942 г. только безвозвратные потери составили 11 754 человека[834]). Дивизия никогда официально не считалась национальной. Тем не менее по ходатайствам советских и партийных властей республики она несколько раз пополнялась тысячами казахов, в том числе за счет формируемых в Казахстане национальных соединений. Так, 100-я казахская стрелковая бригада выделяла маршевое пополнение казахами для 8-й гвардейской стрелковой дивизии как минимум трижды: 4 декабря 1941 г. – 1700 бойцов и младших командиров, 23 декабря 1941 г. – 1460 человек[835], 18 апреля 1942 г. – еще 594 человека[836]. Из 101-й бригады 23 декабря 1941 г. было отправлено 600 человек[837]. Еще 540 казахов было призвано из запаса. В июле 1943 г. из состава 3-й и 32-й запасных бригад было выделено 2500 обученных казахов и киргизов[838]. Все эти меры способствовали поддержанию в дивизии определенного удельного веса казахов и киргизов. Эти факты широко тиражировались в республиканском публичном пространстве. Налицо стремление республиканских властей «национализировать» прославленное на всю страну соединение.

Явочная национализация воинских соединений происходила в 1943–1944 гг. и в других республиках. Например, неофициально стала считаться национальной грузинской 296-я стрелковая дивизия 45-й армии недействующего Закавказского фронта. Как отмечалось в историческом формуляре соединения, «личный состав дивизии на 70 % состоял из грузин, дивизия в целом являлась национально-грузинской»[839]. 349-я стрелковая дивизия, с 1943 г. дислоцировавшаяся на приграничной с Турцией территории Грузии, была укомплектована в основном грузинами и постепенно стала именоваться «грузинской». Партийный лидер Грузии К.Н. Чарквиани уделял большое внимание этой дивизии. 261-я дивизия той же армии, не принимавшая участия в боях с середины 1942 г., с 1943 г. носила неофициальное наименование «армянская» и т. д. Осенью 1943 г. в составе Закфронта фактически шесть из семи стрелковых дивизий были национальными (296, 349, 406, 392-я – грузинские, 402-я – азербайджанская, 261-я – армянская), хотя официально как национальные формировались только 392-я и 402-я дивизии. В этих дивизиях на 57 259 человек личного состава 39 223 человека (68,6 %) представляли одну из трех закавказских титульных наций[840]. При этом повсеместно (кроме азербайджанской дивизии) среди офицерского состава резко преобладали представители местных национальностей, что создавало почву для конфликтов с русскими офицерами. Последние жаловались на ущемления по службе и кумовство. Русский офицер этой дивизии сообщал, что грузинский национализм в дивизии достиг таких масштабов, что «довоенные национальные дивизии – это еще цветочки»[841].

Столь непривычная ситуация вызвала внимание Генерального штаба, затребовавшего у штаба Закавказского фронта подробных сведений о национальном составе частей и соединений. Тем более что к концу войны все шире входила в оборот пропаганда «ведущей роли русского народа в Отечественной войне»[842].

Сам национальный статус кавказских дивизий для некоторых руководящих работников в конце войны стал раздражающим фактором. Так, в феврале 1945 г. начальнику штаба 13-го стрелкового корпуса из штаба 45-й армии было заявлено: «Вторично сообщаю, что в составе 13 с[трелкового] к[орпуса] национальных соединений нет. Если 392-я стрелковая дивизия в преобладающем большинстве укомплектована сержантским и рядовым составом грузинами, то это не значит, что она должна считаться национальным формированием»[843]. Трудно представить, какими еще основополагающими критериями должны были обладать национальные формирования, чтобы считаться таковыми. Тем более что 392-я стрелковая дивизия была сформирована по приказу НКО от 3 февраля 1942 г. именно как грузинская национальная.

* * *

В общем массиве национальных формирований особое место занимают прибалтийские национальные соединения, чей национальный статус оставался незыблемым до конца войны. Прибалтийские стрелковые дивизии прошли и самый долгий и насыщенный боевой путь. Исследование документальной базы требует искать причину этого в политико-идеологической сфере: на последнем этапе войны из всех национальных формирований Красной армии только им одним предстояло освобождать родной край.