Национальный состав Красной армии

Весьма необычна штатная структура прибалтийских запасных частей. Так, сформированный 14 февраля 1942 г. в Московском военном округе 1-й отдельный латышский запасный стрелковый полк состоял из семи батальонов: учебного (готовил младший командный состав), четырех стрелковых, пулеметного и минометного, а также трех отдельных спецрот (автоматчиков, саперов и связистов), артиллерийского дивизиона, отдельной батареи 45-мм пушек, курсов младших лейтенантов, взвода выздоравливающих. С 1944 г. при полку также содержалась группа резерва Латвийского штаба партизанского движения (150 человек)[847]. Наиболее подготовленные и перспективные офицеры полка направлялись на курсы усовершенствования командного состава «Выстрел» для подготовки на должности командиров рот и батальонов. Аналогичную многопрофильную структуру имели и другие прибалтийские запасные части. Для подготовки офицеров-специалистов (инженеров, связистов, артиллеристов и др.) в военных училищах Московского военного округа выделялись квоты.

В связи со вступлением советских войск на территорию прибалтийских советских республик и развертыванием там военного призыва формировались целые запасные соединения. 23 июля 1944 г., в первые же дни после вступления советских войск на территорию Литвы, для обучения литовских контингентов в Белорусском военном округе директивой Генерального штаба Красной армии № орг/2/614 была сформирована 50-я запасная литовская стрелковая дивизия в составе четырех запасных стрелковых полков и одного запасного артиллерийского полка[848]. К 20 сентября 1944 г. в составе дивизии насчитывалось 22,5 тыс. человек, из которых 17,1 тыс. человек были литовцами[849].

Кроме национальных запасных частей, было определено, что раненые и больные бойцы и командиры лечились в специально отведенных для них госпиталях, с тем чтобы затем возвращаться в свои части. Так, для эстонцев был выделен эвакогоспиталь № 1079 в городе Иваново[850]. Здесь же располагалось Подольское пехотное училище, с 1942 г. готовившее средний командный состав для всех прибалтийских частей. Другие национальные соединения не имели в годы войны постоянно закрепленных за ними запасных частей, госпиталей и военно-учебных заведений, и поэтому все они неизбежно теряли ядро национального состава.

Если все прочие национальные соединения неуклонно отдалялись от своих республик, нередко – за тысячи километров, то прибалтийские, напротив, приближались к родным краям. Во второй половине 1944 г. они вступили на территорию Прибалтики и получили возможность пополняться непосредственно в родных местах, чем активно и пользовались, поддерживая национальный состав в стабильном состоянии[851]. Более того, с приближением к территории Прибалтики произошло организационное укрепление прибалтийских частей. В июне 1944 г. был сформирован 130-й латышский стрелковый корпус (в составе 43-й гвардейской и 308-й латышских стрелковых дивизий). 308-я стрелковая дивизия формировалась одновременно с корпусом и стала последней национальной дивизией, созданной в годы войны. Это лишний раз подтверждает выдвинутый тезис о политической значимости национальных частей в связи с защитой родного края.

Из латышей же была сформирована единственная за годы войны национальная авиационная часть – сначала 24-я отдельная латышская авиаэскадрилья, а затем, на ее базе, – 1-й латышский бомбардировочный авиационный полк. Он был сформирован 3 июля 1943 г. и укомплектован летчиками и техническим персоналом, эвакуированным еще с территории Латвийской ССР в 1941 г., и латышами из других авиационных частей Красной армии. Полк летал на так называемых ночных бомбардировщиках У-2 и принял активное участие в освобождении территории Латвии, поддерживая наземные войска[852].

Летом и осенью прибалтийские соединения наконец вступили на родную землю. 18 июля 1944 г. части 130-го латышского стрелкового корпуса вошли в пределы Латвии; бойцы корпуса одними из первых перешагнули административную границу республики[853]. В составе 2-го Прибалтийского фронта латышские дивизии участвовали в Режецко-Двинской (10–27 июля 1944 г.), Лубанско-Мадонской (1–28 августа 1944 г.), Рижской (14 сентября – 16 октября 1944 г.) и других фронтовых наступательных операциях[854].

В свою очередь, части 8-го эстонского стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта Л.А. Пэрна принимали активное участие в операциях по освобождению Эстонии, участвуя с 17 по 26 сентября 1944 г. в Таллинской наступательной операции Ленинградского фронта, в результате которой была освобождена вся материковая часть Эстонии. Затем эстонские дивизии участвовали в десантных операциях на острова Моонзундского архипелага. На момент начала боев 90 % личного состава 7-й и 249-й стрелковых дивизий составляли эстонцы, из которых 81 % были уроженцами Эстонии[855]. Партийно-комсомольская прослойка в 8-м эстонском корпусе составляла 40,2 %[856].