Национальный состав Красной армии

В первые послевоенные годы численность армии была многократно сокращена. В декабре 1920 г., когда начался первый этап сокращения войск, численность Красной армии достигала 5300 тыс. человек[864]. Уже к 1 сентября 1921 г. она была сокращена до 1800 тыс. человек[865], а к 1 октября 1922 г. была доведена до 796,9 тыс. человек[866]. К 1 октября 1924 г. штатная численность РККА была доведена до 537,5 тыс. человек[867], сократившись по сравнению с периодом Гражданской войны в 10 раз. Это был тот предел, за которым, по мнению М.В. Фрунзе, дальнейшее уменьшение было «мыслимо лишь путем расформирования целых дивизий, то есть путем ослабления основного костяка армии и ее боевой мощи»[868]. Списочная, то есть реальная, численность армии в этот период была еще ниже: на 1 сентября 1924 г. она составляла лишь 478,5 тыс. человек[869]. В таком составе многими руководителями армия признавалась небоеспособной[870], однако в условиях хозяйственной разрухи указанный лимит пришлось выдерживать (с некоторыми коррективами) до начала 1930-х гг.

До весны 1924 г. из соображений экономии бюджетных средств красноармейский состав Красной армии фактически не обновлялся: плановые всеобщие призывы не проводились. До этого времени приходилось задерживать демобилизацию красноармейцев, многие из которых служили четвертый-пятый год подряд. Лишь в 1922 г. был осуществлен допризыв граждан 1901 г. рождения из числа не призванных по различным причинам ранее. К этому времени законодательно вопрос об обязательной воинской обязанности для нерусских национальностей, рассматривавшийся с 1920 г., еще не был решен. В постановлении СНК РСФСР от 6 сентября 1922 г. о допризыве граждан, родившихся в 1901 г., оговаривалось: «Граждан, кои по своим национальным, бытовым и экономическим условиям не призывались в ряды армии при ранее бывших призывах, от призыва согласно настоящего постановления освободить»[871]. В пояснительной записке к проекту постановления СНК зампредседателя РВСР Э.М. Склянский разъяснял, что под «ранее бывшими призывами» понимались как советские призывы в Красную армию периода Гражданской войны, так и дореволюционные призывы в Русскую императорскую армию: «Строгой определенности в этом вопросе в настоящее время законом не установлено»[872]. Таким образом, перебрасывался мостик к дореволюционной эпохе.

Отсутствие обязательного призыва в той или иной местности, населенной нерусскими народами, автоматически делало избыточной трудоемкую и дорогостоящую работу по воинскому учету лиц военнообязанных возрастов, что специально в декабре 1924 г. разъяснил Юридическо-статистический отдел Военведа. От воинской повинности и учета освобождались лошади, упряжь и повозки этих народов[873]. В таких регионах обязательному воинскому учету и призыву на общих основаниях подлежало только русское население[874]. Поэтому само содержание местного военного аппарата в таких регионах становилось избыточным. В течение 1920-х гг. в связи с малыми объемами работы штаты военкоматов в национальных регионах, где местные национальности были освобождены от несения военной службы, сокращались. Например, в Дагестанской АССР, где на воинском учете состояло лишь 12 тыс. человек славянских национальностей, республиканский военкомат был переведен на штаты уездного военкомата[875]. То же произошло в Калмыкии.

Первый всесоюзный призыв молодежи 1902 г. рождения, как уже отмечалось, удалось организовать лишь весной 1924 г.[876] В этом году состоялось два призыва – весной и осенью. В дальнейшем весь изучаемый период призывы проводились единожды в год – осенью, в течение сентября (с конца 1920-х гг. на призыв отводилось два месяца – сентябрь и октябрь).

Материалы первого всесоюзного призыва 1924 г. показывают, что в армию, кроме русских, были призваны украинцы, белорусы, грузины, армяне, тюрки (азербайджанцы), евреи, башкиры, ряд поволжских тюркских (татары, чуваши), финно-угорских народов (мордвины, марийцы) и ряд других. Все эти этносы, за исключением азербайджанских тюрок, в общем порядке призывались в армейские ряды и в дореволюционный период, то есть историческая традиция несения военной службы у этих народов имелась.

Призыв национальностей, освобожденных от службы в армии еще в дореволюционный период, пока не осуществлялся. Слишком незначительная штатная емкость частей РККА позволяла пренебречь «проблемным» контингентом; их комплектование с избытком покрывалось имевшимся контингентом призывников. Формируемые для таких народов национальные части комплектовались добровольцами.

Первоначально, за неимением актуального перечня непризываемых народов, советское военное ведомство пользовалось списком этносов, освобожденных от воинской повинности по Уставу о воинской повинности Российской империи по состоянию на 1913 г.[877] Тем самым, вопреки декларациям о равенстве, советская власть вынуждена была буквальным образом воспроизводить практику царского правительства по ограничению доступа десятков этносов в армию.