Национальный состав Красной армии

Если говорить о персональных позициях большевистских вождей, то наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета Л.Д. Троцкий в первые годы после окончания войны не раз высказывал озабоченность взаимоотношениями частей Красной армии, стоявшими гарнизонами на окраинах страны, с местным населением, «не забывшим старых обид» и воспринимающим Красную армию как армию русскую[503]. Троцкого заботил вопрос о позиционировании РККА в регионах, населенных нерусскими народами. По его мысли, Красная армия не должна была уподобиться армии колониальной, как это было в дореволюционный период. Для этого необходимо было лучше узнать местное население, его историю, проникнуться идеями подлинного равенства и братства[504]. Стратегической целью такого сотрудничества (когда «должна исчезнуть и тень противоречия между нашей национальной программой и нашей практикой») будет ситуация, «когда великорусский пролетариат делает все, что может, для того чтобы помочь более отсталым национальным элементам Союза принять сознательное и самостоятельное участие в строительстве Красной Армии, – дабы они могли защищать себя, прежде всего, собственными силами»[505].

Исходя из такого посыла Л.Д. Троцкий выступал за «постепенность» в вопросе вовлечения нерусского населения в военное строительство. По итогам XII съезда партии 9 мая 1923 г. он разослал членам РВСР и начальнику Политуправления РВС СССР В.А. Антонову-Овсеенко письмо, в котором изложил свои соображения о национальных формированиях. Он считал, что в дальнейшем «этот вопрос будет играть все возрастающую роль». Однако, по его мнению, здесь была возможна ошибка: «Забежать вперед, т. е. попытаться наспех импровизировать национальные части, не имея для этого необходимых личных и импровизационных предпосылок»[506]. Троцкий обоснованно склонялся к принципу постепенности, считая, что в разных частях Советского Союза этот вопрос должен решаться по-разному – в зависимости от массы существенных обстоятельств: состояния вооруженных сил в данной республике, наличия военных кадров, отношения населения к военной повинности в прошлом, степени его советизации, уровня образования и культуры и т. д.[507]

Более решительно высказывался политический оппонент Троцкого И.В. Сталин, занимавший в начале 1920-х гг. важнейшие партийные посты члена Политбюро ЦК РКП(б), Генерального секретаря ЦК РКП(б), должность наркома по делам национальностей в Совете Народных Комиссаров (до 1923 г.) и ряд других позиций. Непосредственно участвуя в решении вопросов, связанных с национальной политикой, Сталин принципиально поддерживал строительство национальных воинских формирований. В частности, в июне 1923 г. он заявлял, что «начать это дело и двигать его дальше абсолютно не обходимо»[508]. В его понимании армии отводилась важная роль «сборного пункта рабочих и крестьян» разных «губерний и культур», которые, сходясь вместе в армейской казарме, «выковывают свою политическую мысль»[509]. В этом контексте армия представлялась Сталину одним из институтов коммунистического воспитания для масс нерусского населения: «Для того, чтобы Советская власть стала и для инонационального крестьянства родной, необходимо, чтобы она была понятной для него, чтобы она функционировала на родном языке, чтобы школы и органы власти строились из людей местных, знающих язык, нравы, обычаи, быт нерусских национальностей»[510].

Мощный теоретический толчок и конкретное воплощение программа строительства национальных частей получила с выдвижением на первые роли в военном ведомстве М.В. Фрунзе, хотя определенные шаги в этом направлении были сделаны при наркомвоенморе Л.Д. Троцком. С начала 1924 г. и особенно после XIII съезда РКП(б) (май 1924 г.) Л.Д. Троцкий стал быстро терять политические и аппаратные позиции. В свою очередь, с марта 1924 г. М.В. Фрунзе занимал пост заместителя председателя РВС СССР и заместителя наркомвоенмора, с апреля 1924 г. – также начальника Штаба РККА, а с января 1925 г. – председателя РВС СССР и наркомвоенмора.

Фрунзе высказывал убеждение в том, что «все нации нашего Союза, все интересы этих национальностей… должны быть учтены в деле военного строительства; все национальности нашего Союза в деле обороны совершенно равноправны»[511]. Вплоть до своей безвременной кончины 31 октября 1925 г. Фрунзе формулировал и наполнял конкретным содержанием замыслы о национальных формированиях и развертывании призыва среди народов СССР.