Национальный состав Красной армии

Поворотным в судьбе национальных формирований стал Пленум РВС СССР, проходивший в конце ноября – начале декабря 1924 г. 28 ноября на Пленуме был заслушан большой доклад заместителя наркомвоенмора М.В. Фрунзе «О национальных формированиях», подготовленный на основе проекта Политического управления РККА, уже обсужденного на III Всесоюзном совещании политработников РККА и РККФ в октябре 1923 г.[541] 3 марта 1924 г. проект программы был рассмотрен на заседании РВС СССР. Столь длительное согласование программы было связано с необходимостью дополнительных ассигнований военному ведомству, согласование которых в связи с тяжелым финансовым положением государства происходило трудно. В основу предложенной Фрунзе на Пленуме концепции легли тезисы о полном равноправии народов СССР, учете интересов всех этносов в деле строительства национальных формирований и постепенном переносе центра тяжести в комплектовании войск на неславянские контингенты граждан[542].

В целях сохранения единообразия РККА, М.В. Фрунзе в своем докладе высказался против особых организационно-штатных форм для воинских частей народов СССР, ведь новые национальные формирования должны «обслуживать» не только свои республики[543]. В то же время он не поддержал идеи немедленного всеобщего обязательного призыва в восточных и кавказских республиках, высказавшись за постепенное привлечение окраинных народов в армию через добровольчество, которое к тому же необходимо было материально стимулировать. «Другого пути у нас нет», – заключил Фрунзе. На особом положении были Украинская и Белорусская ССР: здесь уже шла постепенная и довольно безболезненная национализация расположенных на территории этих республик частей[544]. Фрунзе призывал к каждому народу подходить индивидуально, по возможности учитывая их языковые и культурно-бытовые особенности в питании, одежде, организации быта и досуга, духовной жизни[545].

Вскоре после пленума под руководством Фрунзе совместно Политуправлением и Штабом РККА[546] была выработана пятилетняя программа формирования национальных частей[547]. 5 февраля 1925 г. она была утверждена совместным решением Политбюро ЦК РКП(б) и СНК СССР[548]. А в мае 1925 г. III съезд Советов в своей резолюции по докладу М.В. Фрунзе о Красной армии[549] поручил ЦИК и СНК обеспечить ее выполнение[550]. В резолюции съезда, в частности, говорилось: «Съезд с особым удовлетворением отмечает создание национальных формирований на Востоке, являющееся фактором национального и культурного роста угнетенных в прошлом народов и соответствующее установлению межнационального мира». В то же время съезд призвал военное руководство к «строгой постепенности», воспитанию командных кадров и формированию у нерусских народов привычки к военной службе, «дабы вновь создаваемые части по своей боеспособности не отставали от существующих частей РККА»[551].

Пятилетняя программа нацформирований должна была придать строительству нацчастей систематичность, единообразие и целеустремленность, чего не наблюдалось доныне. Применительно к каждому конкретному народу программа, по определению начальника Управления устройства и службы войск ГУ РККА Я.Я. Алксниса, строилась на пяти принципиальных положениях:

– соответствии плана экономическим возможностям государства (прежде всего, бюджета военного ведомства);

– учете численности населения того или иного национального региона, намеченного к проведению национальных формирований;

– наличии национальных кадров командного состава;

– учете «природных качеств и способностей каждой национальности» (например, традиционная любовь к коню, условия жизни в горной местности);

– историческом опыте (или отсутствии такового) призыва в армию у того или иного народа[552].

Последнее качество представлялось военному руководству самым важным. Призыв на основе воинской обязанности являлся и условием, и конечной целью программы. Все национальности в программе были разделены на те, которые раньше проходили военную службу в Русской императорской армии и в РККА (украинцы, белорусы, татары, башкиры, чуваши, народы Закавказья), и таковой никогда не проходившие (узбеки, туркмены, буряты, киргизы, народы Северного Кавказа). Вне категорий стояли «наиболее развитые народы», как правило глубоко интегрированные в русскоязычную культурную среду и общественную жизнь (народы Балтии, поляки, евреи, немцы), которыми намечалось комплектовать воинские части на общих основаниях, не выделяя их в отдельные национальные группы.