Научи любить

— Жить будет, — короткий ответ и облегченный выдох друга, теперь я не сомневаюсь. Но все равно избавляю Лелика от подробностей. — А как наша девочка?

— Из дома не выходила. К ней тоже никто не приходил, — Лелик кивает на маленький монитор, где Алина пьет кофе. Светлые волосы стянуты в хвост, на кукольном лице – никакого макияжа, а под тонким халатиком – красивое загорелое тело. Демонстрировала, пытаясь меня соблазнить. Вот только сейчас она выглядит уставшей, словно сбросила маску. И это странно. — Красивая, — протягивает Лелик. — Жаль, что сука, — добавляет со вздохом.

— Она профессионалка и за свою работу получает хорошие деньги, — смотрю в окно, раздумывая, как правильно поступить. Странно, что Загорский с таким осведомителем у меня под боком, не убрал Алину. Она ведь свидетельница, да еще какая. Надоело играть? Или и в его игре что-то пошло не так? Гадать бесполезное занятие. Остается идти к Алине и разговаривать. Выдыхаю, приняв решение. Но сперва звоню сестре.

— Все в порядке, братишка, — без приветствия отвечает Карина. — Маша завтракает. Дать трубку?

— Если она хочет, — и задерживаю дыхание, слушая далекие голоса.

— Привет, — звонкий голосок в трубке.

— Привет, — и улыбка растягивает губы. — Как спалось? Кошмары не снились?

— Нет, все хорошо. Только…

Молчу, ощущая, как пульс барабанит в висках.

— Ты когда приедешь?

— Скоро, мышка, уже скоро.

— И маму привези, ладно? Я соскучилась.

— Все будет в лучшем виде.

— Это круто. А то здесь такая скука, сбрендить можно.

И я не сдерживаюсь, смеюсь глухо. Слышу возмущение Карины. Задела Машка сестрицу за живое. Зная Карину – та теперь не успокоится, пока не уморит Машку весельем. Выдыхаю. Вот и славно – хоть у кого-то будет хороший день.

— Все, братец, — фыркает Карина. — Нам некогда, мы пошли веселиться. Сейчас я этой занозе устрою. Скучно ей, видите ли.

— Веселитесь, только, Карин. Вы дома порезвитесь сегодня, ладно?

Она соглашается без лишних вопросов. Вот и славно. У нее квартира под такой охраной, что даже муха не пролетит незамеченной. И я могу быть спокоен.

— Крис, — зовет Карина тихо. На заднем фоне слышится смех Машки. — Береги себя.

— Слушаюсь, мэм, — и отключаюсь под недовольное фырканье сестры.

— Ну что, идем? — Лелик осторожно трогает плечо.

Качаю головой.

— Нет, Ром, я сам.

Друг пытается возмутиться, но я осекаю его.

— Я должен быть уверен, что за моей спиной – друг.

Неизвестно, что может выкинуть Загорский.

Лелик кивает понимающе, а я выбираюсь из машины.

Лелик появился в моей жизни на первой гонке. Меня тогда, борзого и наглого новичка, подрезали на треке. И Лелик, лидер и звезда компании, отдал свою безоговорочную победу другому, потому что вернулся помочь мне. И пока я валялся в больничке с переломом ноги, Лелик собрал мой разбитый байк и тренировал после, пытаясь загнать в узду мою борзость.

Усмехаюсь, поднимаясь по лестнице на нужный этаж.

Ничерта у него не вышло. Но по его словам я стал легендой мотоциклетных гонок. А потом Катька выкупила у него его любимого «сапсана», которого он холил и лелеял, и подарила мне через Плаху. А я узнал об этом уже когда увяз в бизнесе Ямпольского. Лелик и проболтался, когда мы отмечали его юбилей. В тот вечер я приехал к Катьке пьяный вдрызг. В тот вечер я разгромил ее квартиру, а она наблюдала за мной насмешливо и даже не пыталась остановить. А я ругался на нее, злился и сам не понимал, за что. А когда поостыл, она затолкала меня в холодный душ, а потом отпаивала обжигающим кофе, который держала специально для меня, потому что сама пила только чай.

— Вообще, — говорил я задумчиво, — я спасибо хотел сказать.

Катя изогнула бровь, обвела задумчивым взглядом погром и кивнула.

— Ну я так и поняла, да.

И заливисто рассмеялась. Мы хохотали до колик в животе, а потом вместе наводили порядок. У меня получалось с трудом, и после меня оставалось еще больше бардака, и Катя все пыталась спровадить меня спать. Но я упирался, и тогда она сдалась и легла вместе со мной на единственно уцелевшей кровати в спальне. А утром она заявила, что переезжает ко мне, пока я буду ремонтировать ее квартиру.

Останавливаюсь у темной двери и нажимаю на звонок. Алина открывает почти сразу, как будто стояла под дверью в ожидании.

— О, женишок заявился, — улыбается, — ну проходи, — и приглашает жестом, пропускает, слегка качнувшись с пятки на носок.

Квартира-студия, переделанная из обычной «хрущевки». Светлая и пустая. Смотрю в спину хозяйки, замершей у большого окна.

— Думаешь, обыграть его? — спрашивает, побарабанив ноготками по стеклу. — Ты сможешь, — сама же и отвечает. А я молчу. Слушаю. И жду.