Научи любить

Мы встретились уже в Копенгагене после того, как я вытащил Катю. Она не пыталась понравиться, сразу перешла к делу. Мы подписали контракт и принялись изображать перед всем миром счастливейшую пару. Каждый мой день был спланирован до мелочей. А Загорский молчал все время, лишь периодически раздавал приказы, с кем встречаться, а с кем нет, с кем подписывать контракт, а с кем разорвать сделку раз и навсегда, и напоминал через Алину о своей пленнице. О Кате он молчал. И я не поддерживал никакой связи с запертой в частной клинике Катериной. За ней присматривал старый знакомый Вовка, пристроенный там санитаром. А потом она сбежала, не без помощи сердобольного Вовки, за что и получил по первое число. Она сбежала и до одури меня напугала, так, что я как идиот рискнул всем и прилетел к Плахе.

— Что ты хочешь от меня? — спрашивает Алина. — Я не знаю, где Загорский.

— Как ты с ним связываешься?

— Почему я должна тебе помогать? — она оборачивается, слегка прищурив глаза.

— Ты не должна. Но в таком случае, тебе уже никто не поможет. А я все равно достану Загорского, только ты этого не увидишь. Полагаю, ты и жива еще до сих пор, потому что не сообщила Загорскому, что я нашел Машу. Верно?

Она вздрагивает, и я понимаю, что попал в точку. Ей все-таки доложили, что я забрал Машку. Но почему она ничего не говорит Загорскому? Боится? Или…

Усмехаюсь, поняв, зачем она тянет время. Вспоминаю фамилии клиенток салона, какой посещала Алина. Плаха отметил несколько самых примечательных, о чем поведал сегодня утром по телефону бодрым голосом, и среди них была одна адвокатесса. Хищница в мире правозащитников. До сегодняшнего дня не проигравшая ни одного дела.

— Поможешь мне, я помогу твоему брату.

Алина вскидывается и тут же ощеривается, будто тигрица, защищающая свое потомство.

— Не надо сцен, — останавливаю ее в шаге от себя. — Не страшно совсем. Зато я знаю человека, который по моей просьбе будет беречь твоего брата пуще собственной жизни. Пока тот не выйдет на свободу.

Она криво ухмыляется.

— Я тебе не верю.

— Зря. Ты ведь не дура и наверняка наводила обо мне справки. И отлично понимаешь, кто я.

— Миллионер, всегда верный своему слову, — цитирует она заголовок какой-то статьи, сопровождая каждое слово порывистым движением рук.

Лишь хмыкаю, засунув руки в карманы. Я такой, какой есть. И мне не нужны лишние трупы. Пустые жертвы – уйма проблем. А у меня их и без того по самое не хочу.

Алина задумывается, нахмурившись, отворачивается к окну. Вздыхает.

— Ты точно поможешь брату? — спрашивает, снова заглядывая в глаза. Киваю.

— Загорский обычно звонит сам, — заговаривает на выдохе. — Всегда с разных номеров, часто со скрытого.

— А не обычно?

Она смотрит непонимающе.

— Как ты связываешься с ним в случае непредвиденной ситуации? — уточняю.

— Оставляю объявление на сайте покупок-продаж. Но только в самом крайнем случае, когда я не могу самостоятельно решить проблему. Иначе он сердится. И тогда…

Она не договаривает, обхватывает себя за плечи. Что за ублюдок этот Загорский, что запугал столько народу? Считает себя всесильным? Ну-ну.

— Считай, что сейчас как раз такой случай.

Она кивает и берет с барной стойки ноутбук, усаживается на высокий стул и всматривается в монитор. Быстро набирает текст. А я сбрасываю ей снимок, тут же высвечивающийся на экране.

— Он должен увидеть эту фотографию.

Поиграем по его правилам.

Алина смотрит с изумлением. Понимаю. Загорский надежно спрятал свою мать, но не достаточно, раз уж Плаха ее нашел. И теперь его ребята караулят старушку, мирно попивая с ней чай. Но для Загорского у нас совсем другой кадр: связанная и бесчувственная, с кляпом во рту, перепуганная насмерть и молящая о помощи.

— Ты такой же, как и он, — заключает с презрением. — Для вас нет ничего святого.

— Если угрожают моей семье – я не пощажу никого.

Холодно в ответ, наблюдая, как Алина отправляет текст объявления, и оно спустя секунду высвечивается на сайте.

А еще через полчаса Загорский звонит сам и назначает встречу.

ГЛАВА 22

Сейчас.

Звонок Майера застает меня в дверях Алининой квартиры. Она ждет за спиной, все-таки доверившись мне. Но лишь после того, как убедилась, что ее брат в порядке. Пришлось побеспокоить старого зека, не отказавшего мне в маленькой услуге. Было дано слово, что мальчишка, попавший в тюрягу за мошенничество, доживет до конца срока. Алине оказалось этого достаточно, чтобы поверить – я всегда держу слово.

Майер ругается в трубку отборным матом, что я на минуту зависаю, не узнавая рассудительного и обычно до тошноты вежливого немца.

— Майер, в чем дело? — спрашиваю, чуя неладное.

— Что за дерьмо у тебя творится, Крис?! — злится Майер, с русского переходя на немецкий, сильно коверкая и путая слова. — Неужели ты думал, я не замечу?