Научи любить

В своей спальне я осматриваю себя с ног до головы. На удивление на лбу лишь несколько царапин, которые легко затереть тональным кремом. И я на скорую руку привожу себя в порядок, попутно бросая взгляд на часы. До обеда я еще успею наведаться с инспекцией в мастерские и посмотреть, все ли готово к аукциону. На благотворительном аукционе этим вечером будут выставлены две куклы из коллекции Марка. Те, что, я знала, не дороги самому мастеру. Переодеваюсь в брючный костюм, влезаю в туфли и с ужасом понимаю, что не хочу никуда ехать. А хочу на море вместе с неугомонной подругой, на которую я злюсь до сих пор, и моими дочками. Боясь передумать, звоню заместителю, отдаю все необходимые распоряжения, отрезав, что всецело ему доверяю и что исчезаю на две недели. Выключаю телефон и оставляю его на кровати. Даже чемодан не собираю – все можно купить и на курорте. Под радостные вопли девчонок, все усаживаемся в Катькину машину и едем в аэропорт.

Юг встречает нас обжигающим солнцем, синим небом и прозрачным морем, таким теплым, что и вылезать неохота. Настя с Риткой и не вылезают, вместе с Крисом плавают до самых буйков, катаются на водном мотоцикле и устраивают мыслимые и немыслимые конкурсы: то кто дольше просидит под водой, то кто дальше проплывет, то кто достанет самый красивый камень с морского дна. Девчонки визжат, не слезая с Криса. А тот лишь хохочет и на ходу придумывает новые правила очередной игры. И рядом с моими озорницами их крестный папа Крис странным образом меняется. Здесь, на курорте, он вообще другой: нежный, добрый, веселый, любящий свою жену и крестниц. А не тот циничный и жесткий бизнесмен, каким его знает весь мир. И меня всегда поражают эти его перемены: с какой легкостью он оставляет за порогом дома все, кроме семьи. И сейчас для него не существует никого, кроме близких.

В такие моменты мне остро не хватает Марка: его нежных рук, ласковых губ, его шепота, будоражащего все внутри. Его самого не хватает. Поэтому, как только мои озорницы засыпают, я выскользаю из номера. Брожу по пустынному пляжу, босыми ногами утопая в песке, или забредаю в воду по щиколотки и просто стою, вдыхая солоноватый аромат моря. И так почти неделю.

Но сегодня с моими близняшками остаются Корфы. Они без возражений ночуют в моем номере. А я поднимаюсь в горы. Туда, где между отвесных скал ютится круглый пятачок смотровой площадки. С трассы он кажется таким неприметным и ненадежным, но чем выше поднимается такси, чем ближе становится площадь, утыканная кафешками и автобусами туристов, тем меньше остается страха. И я почти без мандража подхожу к ограде, всматриваясь в расчерченную разноцветными огнями города ночь.

И высота, такая манящая и завораживающая, сейчас не пугает. Скорее, наоборот. Теперь понимала Катьку, которая говорила когда-то, что есть высота, в которую легко шагнуть. Когда голова идет кругом от острого ощущения безграничной свободы, до которой всего один шаг. Когда легче легкого сделать всего одно движение и превратиться в птицу. Пусть на мгновение, но ощутить этот терпкий, пьянящий вкус свободы, полета. А потом отдаться во власть злой, беспощадной высоты. И я прикрываю глаза, отрешаясь от шума за спиной, вжимаясь в кованую ограду, вдыхаю теплый летний ветер с привкусом моря. И я ощутила, как губы растягиваются в улыбке.

— Хреновая идея, – мужской голос за спиной заставляет вздрогнуть и распахнуть глаза. Разговаривать не хочется. Хочется просто подставлять лицо ветру, смотреть вдаль и ни о чем не думать. Особенно о том, что накатывает от непривычного ничегонеделания на курорте. И я просто игнорирую реплику, но мой навязчивый собеседник не желает отставать. — Но у меня есть получше. Да и вид оттуда великолепный.

— Послушайте, – начинаю, оборачиваясь к собеседнику, и замираю. Мужчина стоит вполоборота, локтем упершись в ограду, и улыбается. Тень от скалы скрадывает черты его лица, но я уверена – это мой давешний спаситель с кладбища. Вот так встреча.

— Привет, красавица, – в его баритоне переливается радость и удивление. — Прыгать передумала? – и он кивает в сторону расстилающейся под нами пропасти.

— Да я и не собиралась, – усмехаюсь его глупой идее. Нет, лишать себя жизни – удел слабых или сломленных; тех, кому нечего терять. У меня же есть Настя и Рита. И Марк, которого до сих пор не нашли.

— Тогда предлагаю воздушную прогулку. Что скажешь?

— Скажу, что я замужем, – и смотрю на его реакцию. А он снова и бровью не ведет.

— Да брось, – и в низком голосе усмешка. — Ни один нормальный мужик не отпустит такую красавицу одну ночью.

Да уж, Марк бы точно не отпустил. Да я никогда никуда не рвалась от него. Мой мир заключался в нем. И когда он пропал – все рухнуло. До сих пор не понимаю, как мне удалось себя собрать.

— Ну так что? Идем? – и протягивает мне руку в приглашающем жесте.

— И куда же? – шагаю чуть ближе. Выжидая, что же ответит этот нахальный тип, нагло вломившийся в мое одиночество.