Научи меня мечтать!

— Но ведь… Роберт, ты все видел? Ведь правда?.. Ты обиделся?..

— Нет, я не обиделся, я просто работаю… Да, я видел. Ничего. Страшного. Почему я должен обижаться? Что уж тут такого?.. Не надо мне ничего говорить.

— Но я хочу!..

— А я не хочу! Не хочу, чтобы ты говорила мне только потому, что я обиделся! Не надо мне тут такого. Я не обиделся, понятно тебе?.. Не хочу, чтобы ты делилась со мной своими тайнами. Я не из тех людей, которые лезут в душу. И не из тех, кому обязательно надо, чтобы им доверяли все, что только на сердце имеется. Я ничего такого не требую от тебя. Все хорошо, слышишь?

— Слышу… — вздохнула Шерри.

Вообще-то ему очень хотелось впустить ее к себе. Нужно было только открыть ей дверь — и уж когда он увидел бы ее лицо, он бы точно не смог больше обижаться.[120]

Шерри постояла еще какое-то время, но Роберт молчал.

Пришлось отойти от двери.

Может, Джулия подскажет, что делать?

— Шерри, что такое? Это важно? — рассеянно спросила Джулия, продолжавшая все это время вдохновленно трудиться над своей сценой. — Смотри-ка, может, ему купить для нее подарок? А что бы ему ей подарить?.. Но ведь ты хотела мне что-то сказать? Я тебя слушаю, внимательно слушаю, правда, говори же! Это, наверно, важно?

Шерри взглянула на рисунки Джулии. Не хотелось отрывать ее от творческого занятия. Не хотелось портить ей настроение случившимся. Вряд ли она сможет после ее признания продолжать сегодня рисовать свою сцену…

Разберется и сама. Завтра наверняка все станет по-другому. Завтра наверняка Роберт ее простит… зачем же сейчас отвлекать Джулию?

— Да нет, неважно на самом деле.

— Шерри, ты выглядишь, мне кажется… что-то случилось?

— Нет-нет, ничего… — Шерри покачала головой и вдруг улыбнулась. — Только пусть он не будет дарить ей словарь идиом, хорошо?

— Словарь идиом? А, идиом!.. — на Джулию опять нашло ее вдохновение, и она вернулась к бумаге.

Шерри тихонько вышла из ее палатки.

Внезапная догадка, поразившая ее, заставила вернуться обратно к трейлеру Роберта.

Она постучала в дверь.

И не стала дожидаться, пока ей откроют, хотя в этот раз Роберт уже не мог сдержаться и как раз собирался повернуть замок.

Она спросила очень тихо:

— Роберт, только скажи мне честно… ты уже догадался? Ты ВСЕ понял?

Этот ее вопрос заставил его руку зависнуть в воздухе на полпути к замку.

Как же действительно он мог не понять до сих пор?

— Ты спрашиваешь, все ли я понял? — переспросил он. Ему казалось, голос его сейчас был холоднее льда. Но он ничего не мог с ним поделать. — Да… да, действительно все… Чего же тут непонятного?..

— Значит?..

— … Что я могу сказать? Мне жаль… и жаль, что ты дала понять мне это только сейчас, когда уже так поздно…

— И… и ничего уже не поделать?

— А что тут можно сделать? Если же ты… значит, ничего не получится.

Шерри больше не знала, что сказать. Он тоже.

Не стоило им говорить за закрытой дверью.

Бывает же такое: кажется, что все понимаешь, тогда как на самом деле ровным счетом ничего не понимаешь. Даже когда смотришь другому человеку в глаза. Что уж тут говорить, когда вы находитесь с разных сторон толстой двери!

Они действительно не поняли друг друга. Шерри вкладывала в это «ВСЕ понял?» одно, а Роберт — совсем другое. Просто ни ей, ни ему не хватило сил назвать все своими словами. И ни ей, ни ему даже не пришло в голову, что понимать это «ВСЕ» можно по-разному. Разве б пришло Шерри в голову, что Роберт ТАК поймет ее вопрос? Разве б догадался Роберт, все еще не отошедший от недавнего происшествия с тайными проникновением в трейлер, что Шерри как-то связана с той необычайной частотой, подвернувшейся, как ему казалось, совершенно случайно?..

Она спрашивала, понял ли он, что она с другой планеты, той самой, координаты которой она пыталась от него скрыть.

Он же думал — этим своим «ВСЕ понял?» она хотела дать понять ему о своих чувствах. Точнее, об их отсутствии. Ведь, когда человека любят, от него не станут ничего укрывать. Значит, она решила, что произошедший случай можно использовать как способ донести до него: ты преступил границы, нет, не надо трогать мою душу. Потому что я тебя не люблю.

В этот вечер они больше не сказали друг другу ни слова.

***

Элрой как раз закончил полировать свой значок члена Администрации и взялся за внесение очередных поправок к своей речи, которую он должен был произнести на Большом Заседании, когда подал голос его коммуникатор. Но голосил он совсем недолго. Очень скоро прекратил.

«Теперь Роберт Браун узнал мои координаты», — подумал Элрой.

Конечно, он мог бы счесть это еще одной «лишней» мыслью, которые на самом деле совсем нередко посещали его от очков и только мешали сосредоточиться на работе. Да, земной человек по имени Роберт Браун узнал, ну и что? Элрой легко получил эту новость и мог бы с такой же легкостью ее тут же забыть.

Однако он давно уже научился отличать «ядра» от «шелухи».

Кому-нибудь, может, это ни о чем и не говорило, но только не Элрою. Он же знал, что: