Научи меня мечтать!

1. У Роберта Брауна есть изобретение собственного и вполне примитивного по меркам Тыньчжа изготовления, однако же способное при надобности «достучаться» до их приемников.

2. Теперь Браун знает их координаты.

3. Одна из книг Брауна называется «Установление контакта с инопланетянами». Можно процитировать несколько отрывков, где Браун открыто и недвусмысленно дает понять, что при первой же возможности он попробует установить связь. Кроме того, он давно подготовил и регулярно обновляет те данные, которые следует, по его мнению, отправить инопланетянам при первом обращении к ним. Приводит примеры.

4. Все сигналы, которые приходят от передатчиков, выполненных не по тыньчжианскому стандарту, сначала фиксируются у Бдэчжа — самого близкого к Президенту человека. Даже если Браун наберет координаты Элроя, у Бдэчжа все равно появится отметка об их контакте. И даже в том случае, если Элрой откажется принимать сообщение Брауна.

5. Это делается в целях безопасности и для прозрачности процессов, происходящих в Администрации, но на деле же, как считал Элрой, потому, что Бдэчж жаждет абсолютного контроля над ситуацией. Он уже давно сосредоточил всю власть в своих руках, и мимо него ничего важного пройти просто не могло.

6. Бдэчж высказывался не раз, что не одобряет контактов с землянами.

7. У него большие, чем у Элроя, полномочия.

Вывод: все это может плохо закончиться.[121]

Надо было что-то делать.

Если Браун сделает звонок, и если Бдэчж заметит, будет уже слишком поздно. Значит, надо каким-то образом предупредить эту совсем уж нежелательную ситуацию. Не допустить ее ни в коем случае.

Элрою было досадно в данный момент на этого Роберта.

На самом деле никаких причин относиться к нему плохо у Элроя не имелось, поэтому в целом он априори, еще до личного знакомства, относился к нему хорошо.

Элрою вообще не нравилось составлять мнение о людях до личного знакомства с ними, лишь на основе тех бесконечных фактов, которые извлекали очки.

Это было одним из главных очочных недостатков — они ничего не скрывали. И у Элроя возникало временами ощущение, будто он представляет собой жутчайшего сплетника, бесцеремонно вторгающегося в частную жизнь и личные тайны окружающих, о которых ему не следовало бы знать. Он старался как мог не пускать в голову мысли подобного плана, но это было тяжело. Так что обязательно при встрече с человеком ему ударял в голову пример какой-нибудь прошлой его ошибки, хотя Элрою было бы приятнее узнать о каком-нибудь прошлом достижении.

И то, и другое, на самом деле, как вскоре убедился Элрой, не вело ни к какой объективности и, наоборот, только мешало понять, что же за человек перед ним. Они лишь превращали самого Элроя в невольного судью, раз за разом оценивающего чужие жизни — и все это на основе холодных фактов, ведь мотивы очки никогда не называли. Они лишь констатировали действительность. И лишали людей тем самым хоть какой-либо возможности объяснить, почему же они поступали так, а не иначе. Ведь временами результаты оказываются прямо противоположны намерениям. Это Элрой знал как никогда на собственном опыте.

Поэтому иногда он не мог удержаться от искушения оправдать то или иное действие человека, раз уж сам человек не говорил ему…

Все это было неприятно и тяжело. Подобные знания порядочно отравляли ему жизнь.

Именно поэтому он предпочитал думать больше о собственной работе, а не о характерах людей, ведь если он будет размышлять только о работе и ни о чем другом, для всех будет гораздо больше толка!

Но о какой работе можно было думать сейчас!

Элрой невольно все-таки принялся оценивать Роберта.

В общем-то, он вполне ничего. Не только потому, что он землянин и не только потому, что весьма неплохо разбирается в своем деле и добросовестно выполняет возложенные на себя обязательства.