Научная фантастика - особый род искусства

Правда, положительные персонажи НИИЧАВО "приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же. Каждый человек - маг в душе, но он становится магом только тогда, когда... работать ему становится интереснее, чем развлекаться в старинном смысле этого слова " (с.114). Но мы не видим причины упрекать того же Выбегаллу в том, что он не разделяет эту домашнюю истину. Он ли не самозабвенно "трудится" и он ли не видит в своем занятии смысла жизни?! А с другой стороны, разве "положительные" маги не занимаются такой же ерундой? Да и что другое им делать в НИИЧАВО?

Тем не менее авторы склоняются к тому, что упомянутая "рабочая гипотеза... недалека от истины, потому что, так же как труд превратил обезьяну в человека, точно так же отсутствие труда... превращает человека в обезьяну (с.114).

Какой труд - и какое отсутствие... Конечно, авторы все это прекрасно знают, но остановиться в своей всеобъемлющей иронии не могут. Вот и получается, что "позитивное" представление о труде, человеке и обезьяне, с точки зрения которого мы должны судить Выбегаллу, тоже вышло из какого-нибудь отдела Ординарного Шутовства. Нам кажется, в этом - главный просчет. Нам кажется, авторам не хватило чувства ответственности, которое диктует художественную меру.

7

Роман Войскунского и Лукодьянова "Экипаж "Меконга"", "Книга новейших фантастических открытиях и странных происшествиях, о тайнах Вещества и о многих приключениях на суше и на море", поначалу воспринимается как нечто среднее между научной фантастикой и приключенческой литературой - и пародией на этот гибрид. За нарочито подробными подзаголовками, за автоироническими эпиграфами, вроде "Знаете, не надо кораблекрушений... Так будет занимательней. Правильно?" (Из И.Ильфа и Е.Петрова), встает тень доброго старого "красного Пинкертона". Затем, однако, пародия отходит в сторону и перед нами - все же приключения. Невероятные, отчасти сказочные, отчасти всерьез но они-то и оказываются в конце концов настоящей научной фантастикой.

Петр I послал экспедицию князя Бековича Черкасского и с ней российского флота поручика Федора Матвеева искать водный путь в Индию через Среднюю Азию. Из Индии Матвеев вывез клинок, пронзающий тело, не повреждая. Он видел удивительные вещи: храмовые статуи. скрывающие мощные лейденские банки, жрецов, наловчившихся проходить сквозь стены. Через столетия вокруг далекой Индии чудес разгорится борьба, в которую включатся самые разные персонажи - от итальянского подводного диверсанта-иезуита до советских нефтяников. И все это неожиданно приведет... к проблеме нефти.

Если в "Экипаже "Меконга"" что и напоминает не лучшую приключенческую литературу, то не фантастические истории с людьми-призраками, а заурядная "реалистическая" схватка молодцов-физиков с контрабандистами. А то, что читатель сперва готов отнести к причудам разгоряченного воображения, в конце концов вызывает интерес и доверие. Обнаруживаешь, например, что князь Бекович был на самом деле и поход по указу Петра тоже был. А клинок-призрак если и не был, то, похоже, может быть...

В лабиринте приключений - через Индию в "НИИ Транснефть", через красочную южную барахолку в лабораторию - попутно узнаешь множество сведений, мимоходом захваченных авторами в поисках материала для главной гипотезы. Об оснастке парусных судов и о том, знал ли море Александр Грин, об эволюции каретных осей со времен д'Артаньяна и об ордене иезуитов. Все это как будто не имеет ну решительно никакого отношения к научной фантастике - по крайней мере к транспортировке нефти от морских скважин к берегу, чем официально заняты герои романа. Да и транспортировка - какая это фантастика?

Оказывается - самая настоящая. И начинается она с Федора Матвеева. В Индии поручик наблюдал фокус браминов: масло, налитое в бассейн с водой, "само собой" текло сквозь воду. Тайна клинка - той же природы, кто только не старался прибрать эту тайну к рукам! И брамины, и отцы-иезуиты, и карьеристы Опрятины. А далась разгадка эффекта проницаемости вещества (на нем построена идея трубопровода без труб) молодежному экипажу яхты "Меконг", бакинским физикам.

И оказывается, что самые увлекательные приключения - среди тайн вещества. И самый важный эпиграф не из Ильфа и Петрова, а из "Шагреневой кожи" Бальзака: "Чтобы воздействовать на неведомое вещество, которое вы хотите подчинять неведомой силе, мы должны сначала изучить это вещество". Фантастическая идея развертывается из приключенческой истории. Приключение-действие и научно-фантастическая идея - не параллельные линии, сосуществующие раздельно (как в романах и повестях В.Немцова, А.Студинского, Н.Томана, Г.Тушкана). Внешнее действие незаметно переходит в историю "приключений мысли".