Научное наследие Женевской лингвистической школы

Р. Амакер считает произвольность ключом к соссюровской лингвистике. «Радикальная произвольность является теоретическим построением, позволяющим составить представление о дихотомиях лингвистики и объединяющим совокупность соссюровских дихотомий в единое целое» [Amacker 1975а: 84]. Произвольность позволяет объяснить, каким образом устанавливаются и существуют лингвистические тождества, как с диахронической, так и с синхронической точки зрения. Тождества выражают абстрактную классификацию конкретных реализаций, осознаваемые говорящими субъектами (форма и субстанция, язык и речь). Лингвистические знаки, вне их необходимой связи с экстралингвистической реальностью, представляют собой двусторонние, относительно детерминированные сущности. Подобная концепция произвольности предполагает методологический подход: первоначальное отделение изменчивого, частного установления от универсальной и постоянной способности, которая приводит к выработке общего теоретического критерия, позволяющего исключить любую концепцию, прямо или косвенно представляющую язык как номенклатуру.

Выяснилось, что издатели «Курса» Балли и Сеше представили учение Соссюра о произвольности в упрощенном виде, не выделив его в качестве главного. Об этом свидетельствует построение «Курса»: разграничение языка и речи предшествует вопросу о тождествах, который, между тем, позволяет понять природу произвольности. Амакер отмечает, что издатели исказили идею Соссюра, который говорил: «...связь, объединяющая означаемое и означающее, в корне своем произвольна». Под словами «в корне своем» следует понимать не природу вещей или звуков, а то, что эта связь коренится в знании, основанном на общественной практике и передаваемом исторически. На основе произвольности трактуется и относительный характер значимости языковых знаков.

Те, кто «рассматривают язык как номенклатуру, – писал Соссюр, – устраняют тем самым взаимную детерминацию значимостей в силу их взаимного сосуществования. Знак определяется только тем, что его окружает». Амакер ставит вопрос: что представляет собой произвольная система? В соответствии с приведенной формулировкой Соссюра языковые единицы своей означиваемой стороной – словами в первом приближении – покрывают всю совокупность того, что надо сказать, всю «чисто концептуальную массу наших идей», по терминологии Ельмслева, субстанцию содержания. Означаемые языка членят без остатка субстанцию содержания, которую в силу самой ее совокупности следует рассматривать как идентичную по своей протяженности для всех языков. Амакер сравнивает классы означаемых с более или менее частыми ячейками сети, покрывающей целиком материю содержания. Эти ячейки обладают важным свойством – «эластичностью», позволяющим выражать все новые и новые системы.

Эта внутренняя «эластичность» позволяет преодолеть антиномию между различными индивидуальными, «чисто психическими» системами и общей языковой системой, представляющей собой «капитализацию» социального, коллективного опыта. Важная отличительная особенность естественного языка – его всеобъемлющий характер, способность выразить любое содержание посредством единиц, означаемая сторона которых обладает способностью к расширению. Амакер делает интересное замечание. Сеше считал, что стилистика Балли подрывает изнутри принцип произвольности языкового знака как системного и интеллектуального образования. Свойство же «эластичности» означаемых позволяет произвольности с присущей ей интеллектуальностью «примирить» логичность и аффективность. Из свойства «эластичности» вытекает еще один важный вывод. Все другие знаковые системы, включая формальные, логико-математические, подчинены естественному языку как всеобъемлющей системе, так как именно он выступает в качестве единственного мета-языка для всех прочих семиотических систем и для себя самого.

Относительную мотивированность Амакер рассматривает как возможность сегментного анализа языковых знаков, из которых внимание Соссюра привлекали только слова, поскольку синтагмы или предложения поддаются анализу по определению в силу синтагматических связей их частей (или сегментных подъединиц) и ассоциативных связей с другими знаками (простое – произвольное: feuille – feuillage ; единственное – множественное: ship – ships ; настоящее – будущее: греч. lúō – lúsə ).

Мотивированность в целом выступает как проявление ограничений системы. Произвольность Амакер считает главным образом семиологическим принципом, а ее противоположность – мотивированность – лингвистическим.