Научные сказки периодической таблицы. Занимательная история химических элементов от мышьяка до цинка

Это меня заинтриговало, и я отыскал единственного специалиста, до сих пор занимающегося изготовлением и ремонтом подобных барных стоек. В «Ателье Некту» на краю Дефанса, делового района на парижской периферии, Тьерри Некту признался мне, что всю свою продукцию он в основном делает из олова, и так было на протяжении трех поколений его семьи. «В нашей мастерской никогда не было цинка, – говорит он. – Из цинка нельзя изготавливать барные стойки, так как он не alimentaire (то есть его нельзя использовать с пищевыми продуктами), и он окисляется. Кроме того, он плохо режется, будучи холодным, с ним сложно работать и его неудобно чистить. Олово совершенно иное». Конечно, в этом есть своя логика. Всем известно из школьных уроков химии, что цинк растворяется в кислоте, и представьте, что будет, если на него пролить концентрированный лимонный сок или даже кока-колу.

Но если барные стойки делают из олова, почему же когда-то их прозвали «цинками»? Предположение Некту кажется фантастическим. Он полагает, что они получили свое название от тех самых «цингёров», которые забегали в такие бары, чтобы перед работой пропустить рюмашку для храбрости, а от алкоголя якобы проходил любой страх высоты. Это звучит неубедительно. Наверняка подобные бары назывались «цинками» потому, что когда-то барные стойки в них действительно делались из цинка, а оловом его заменили впоследствии, сфальсифицировав традицию. «Карманный Ларусс», принадлежавший моему франкоязычному дедушке, подтверждает мои подозрения. Опубликованный в 1922 г., в самый расцвет эры «цинков», словарь дает в качестве одного из разговорных значений слова «цинк» барную стойку для продажи вин. Никаких сведений о происхождении данного значения словарь не дает, однако нигде в нем не говорится и о том, что барные стойки делались не из цинка, а из какого-то другого металла.

Банализация

Волны начали подниматься несколькими десятилетиями раньше, но время настоящего прилива настало в 1922 г., когда были опубликованы «Улисс» и «Бесплодная земля». В том же году в гостиной в Блумсбери впервые прошло музыкальное развлечение под названием «Фасад». Музыка была написана 20-летним композитором Уильямом Уолтоном на дадаистские стихи Эдит Ситуэлл, поэтессы и лидера английских эксцентриков. Она произносила свою роль в мегафон из-за кулис. Двадцать с лишним слушателей этого представления, проходившего в частном доме, пребывали после него либо в полном недоумении, либо в полном восторге. Его публичная премьера, состоявшаяся через год, была, как и следовало ожидать, встречена всеобщими насмешками.

И вот именно тогда, в период упомянутого смелого эксперимента, Осберт, младший брат Эдит, заказал еще одному участнику названной группы Морису Ламберту скульптурный портрет своей сестры. Ее отлитая из металла голова, немного меньше реального размера, в настоящее время хранится в Ренишо-Холле, фамильном особняке Ситуэллов в Дербишире, а копия – в Национальной портретной галерее в Лондоне. Голова овальной формы и небольшого размера, ее поддерживает удлиненная, слегка изогнутая шея. Модная в то время угловатая стрижка и острый нос придают произведению, возможно, вполне сознательное сходство с саксонским шлемом. Но любой намек на примитивизм компенсируется материалом, из которого сделано изображение – головы Эдит Ситуэлл отлиты из алюминия.

Никто из нынешнего поколения Ситуэллов, так же как и биограф Эдит, не знают, кому пришло в голову в качестве материала взять именно алюминий. Не знает этого и биограф Мориса и его брата-композитора Констана Ламберта.

Когда Морис Ламберт ваял голову Уолтона пару лет спустя, он сделал ее из гораздо более традиционной бронзы, из чего можно заключить, что алюминий, скорее всего, был идеей самой Эдит. Достаточно сказать, что выбор материала неумышленно отражал мнение большинства критиков о ее художественном проекте: они полагали, что он одновременно и слишком легковесен, и абсолютно неактуален.

* * *

В Британии нужно быть самым настоящим эксцентриком, чтобы разглядеть в алюминии хоть какие-то достоинства. Применение алюминию нашли нации с гораздо менее амбивалентным отношением к техническим новшествам. Пока британцы вели классовую войну со своим серебром, французы и американцы сделали из алюминия такие вещи, которые очень скоро были признаны символами прогресса и современности – к примеру, мебель Шарлотты Перьен и Чарльза Имза или Автодом и первые «ситроены 2CV». Алюминий обрывает связи с прошлым и приносит с собой новые надежды на невероятную мобильность и освобождение. Автобус «Грейхаунд» с символическим алюминиевым изображением бегущей борзой был создан французом, эмигрировавшим в Нью-Йорк быстро прославившимся промышленным дизайнером Раймондом Лоуи.