Научные сказки периодической таблицы. Занимательная история химических элементов от мышьяка до цинка

В самой черной из черных комедий Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав» страдающий паранойей американский генерал Джек Д. Риппер[22], осажденный на базе ВВС «Беплсон» своими собственными подчиненными, в конце концов признается злополучному офицеру ВВС Лайонелу Мэндрейку, почему он начал ядерную атаку на Советский Союз, которая в конце фильма приводит к гибели всей человеческой цивилизации. «Вы понимаете, – говорит он, жуя сигару, – что фторирование – самый коварный и опасный коммунистический заговор, с которым нам когда-либо приходилось сталкиваться?» Следует заметить, что Риппера преследует патологический страх заражения его «драгоценных телесных жидкостей», названный страх впервые возник у него «во время физического акта любви». И, пока его кабинет обстреливают из пулемета, он объясняет, что фторирование началось в 1946 г.

Какое отношение это имеет к послевоенному заговору коммуняк? Мэндрейк, неужели ты не понимаешь, что помимо фторирования воды они в настоящее время заняты исследованиями по фторированию соли, муки, фруктовых соков, супа, сахара, молока, мороженого? Мороженого, Мэндрейк, детского мороженого.

Галогены, из которых самым первым и самым активным элементом является именно фтор, без особого шума, но уверенно вошли в нашу жизнь. Они подобны ночной сиделке, которая делает свое дело, не спрашивая у нас разрешения, но постоянно приговаривает: «Для вашей же пользы». Вода хлорируется и фторируется, бромиды прописываются, столовая соль йодизируется. С нами никто не советуется, однако вышеперечисленные термины хорошо нам знакомы. У этих простых медикаментов есть одно общее достоинство, которое заставляет обращаться к ним с той же частотой и готовностью, как наши предки в древности прибегали к иссопу аптечному и руте душистой. Бромид, или Бромо-Зельцер, присутствует во много пьющей американской литературе не меньше бурбонов и мартини, чье воздействие он призван смягчать. В пьесе Теннесси Уильямса «Трамвай „Желание“» алкоголичка Бланш Дюбуа хватается за голову и провозглашает: «Сегодня я обязательно должна принять бром». В повести Эрнеста Хемингуэя «Снега Килиманджаро» герой в конце концов умирает в горах из-за того, что его раненную ногу не продезинфицировали йодом. Причиной смерти становится, как ясно из текста повести, не сама рана, а неспособность героя воспользоваться элементарным медикаментом. Складывается впечатление, что он подсознательно выбирает смерть, так как видит в ней возможность избежать самой страшной для персонажей Хемингуэя участи – серьезных и постоянных отношений. Йод стал поистине чудесным дезинфицирующим средством, но, исцеляя, он жалит. «Йод – это вам не какая-нибудь гуманитарная чушь», – морщась от боли, однако с одобрением произносит циничный авантюрист Марк Стейтес в романе Олдоса Хаксли «Слепец в Газе», когда ему дезинфицируют столь же сюжетно значимую рану. Идея песни Леонарда Коэна «Йод», написанной в 1977 г., как раз и состоит в упомянутой двойственности йода в медицинской практике, которая в песне сравнивается с женским характером: в первое мгновение он жалит, в следующее – успокаивает.