Научный «туризм»

“Апофегеем” Сашиной карьеры в нашей лаборатории оказалась история с большим ртутным термометром, любезно подаренным ему Юрием Юрьевичем. В свое время этот контактный термометр служил на водяной бане, но вышел из строя, и Юра, питая к своему крестнику дружеские чувства, подарил его остатки Саше. Саша, накопивший к этому моменту примерно 200 грамм ртути, принялся варить из нее сулему, явно рассчитывая освободить комнату №20 от посторонних, так мешающих его интересным исследованиям. К сожалению, вдобавок к слабой головке, у Саши оказались еще и плохие руки, и в самый ответственный момент он опрокинул посуду с ртутью на пол. Дальнейшие его действия отличались простотой и оригинальностью. Отчаявшись собрать юркие шарики в банку вручную, Саша достал бутыль с концентрированной соляной кислотой и принялся поливать ею пол для полной и окончательной инактивации вредного элемента. При этом он добился частичного успеха – выжег красивое фигурное пятно на линолеуме, что как-то компенсировало ему полную неудачу в борьбе с ртутью. Исчерпав собственные методы удаления ртути применением ударной дозы соляной кислоты, Саша, наконец, решил обратиться к сокровищнице химической мысли, материализованной в справочнике Рабиновича. На помощь пришел лаборант Валерик, чей бесценный опыт работы в биохимической лаборатории и общения со справочником оказался в этом деле решающим. Дальнейшее было делом техники. Саша упросил Валерика не сообщать никому об опыте и со спокойной совестью ушел домой. К сожалению, слабость Сашиной головы распространялась не только на область химических исследований, но и на всю остальную его деятельность. Справочник остался лежать на столе Инны Сергеевны именно на той странице, где описывались способы связывания ртути. Именно поэтому (отдадим должное ее проницательности) первым ее вопросом утром следующего дня было: "Что вы здесь вчера делали с ртутью?" Все остальное уже было делом техники. Через 15 минут я подписывал долгожданное, выстраданное Инной Сергеевной заявление.

В оставшиеся две недели Саша работал в военкомате, где осторожно пытался выведать у сотрудников, какое вооружение у них имеется и где именно оно хранится.

1990

Наша похоронная бригада

Приходит в стельку пьяный мужик домой.

Жена встречает его со скалкой в руках и со словами:

– Где шлялся, скотина? Где тебя носит, сволочь?

– Люся… на кладбище был. – Что, кто-то умер?!

– Не поверишь… там ВСЕ УМЕРЛИ!

Вот, к примеру, захочется выпить вам,

А вам выпить нигде не дают.

Все стыдят да грозят вытрезвителем,

Да в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище – так спокойненько,

От общественности вдалеке,

Все культурненько, все пристойненько,

И закусочка на бугорке…

(М. Ножкин)

В Институте ботаники, в котором я работал в конце "застоя", как и в каждой солидной организации со штатом более 500 человек, люди помирали регулярно. Так что постепенно у нас в отделе сформировалась как бы полуштатная похоронная бригада, в которую входило в разные времена от 4 до 7 человек. Главным распорядителем был Валера Бречко – пробивной инженер, умеющий "достать" гроб и венки без очереди, организовать машину и т. д.; старшим по званию – с.н.с. Александр Федорович – дистрофическая личность с дрожащим голосом и расшатанными конечностями; легендарный аспирант Валерик Харченко – полутораметровый половой гигант с окладистой бороденкой под Хемингуэя; придворный философ Сергей Кудря, обязанностью которого было внесение последних достижений марксистско-ленинской философии в ботанические труды нашего академика; мой коллега по аспирантуре Вадик Берестецкий; теоретик водно-солевого обмена Гордецкий и я. Многолетние тренировки сплотили нашу бригаду в монолитный коллектив с четким расписанием обязанностей каждого.

Однажды у Олимпиады Бойчук, сотрудницы нашего отдела, умер любимый дядя. Любовь Липочки к родному дяде, однако, не простиралась настолько далеко, чтобы самой участвовать в его захоронении, к тому же на носу у нее был круиз по Прибалтике, поэтому нашей бригаде был выставлен ящик шампанского и велено было схоронить дядю, так сказать, по третьему разряду – быстренько и «подешевше».

Траурный автобус, к нашему удивлению, прибыл в Институт с пустым гробом, без дяди. Кто-то высказал мысль, что дядя внезапно выздоровел, я предположил, что покойник еще не совсем дошел, но конец ожидается с минуты на минуту. На деле оказалось, что забирать покойника надо из сумасшедшего дома в Глевахе.