Научный «туризм»

Через неделю вся наша группа уехала на выходные в город – вкусить благ цивилизации (то есть сходить в кино и поесть мороженого), и я остался со всеми припасами на биостанции сам. Ловил в речке рыбу руками, собирал и жарил грибы, варил варенье из земляники со сгущенкой, обследовал ближайшие горы, наблюдал за ондатрой, которая жила в норке над маточным прудом, в общем, развлекался, как мог. Жара стояла невыносимая. Река Сирет сильно обмелела и прогрелась градусов до 18 – небывалое явление! Затем пошел дождь, который постепенно усиливался и, наконец, перешел в затяжной ливень (отверзлись хляби небесные). Так началось известное наводнение 1974 года. Мосты через Сирет снесло на третий день, и я оказался отрезанным от “большой земли”. Вечером приехал сторож, скупо поведал о последствиях стихийного бедствия и, между прочим, заметил, что еще пару часов такого "дождика" – и я вместе с домом поплыву в Берегомет. Ночью я вдруг проснулся от низкого грозного рева снаружи. Свет не включался – вода снесла столбы линии электропередачи. Отыскал фонарик и вышел наружу. При свете фонаря я увидел жуткую картину: на уровне третьей ступеньки домика плескалась коричневая вода – речка прорвала дамбу, защищавшую биостанцию. Предсказания сторожа начали сбываться. В углу коридорчика, испуганно глядя на меня блестящими глазками, сидела ондатра со всеми своими малышами (вода затопила ее нору). Я быстро собрал рюкзак, надул волейбольный мяч в качестве плавсредства и лег в постель – досыпать (нервы у меня тогда были крепкие). Утром на лодке приплыл сторож с местными, и мы, раздевшись, ловили сетями остатки форели в огороде с картошкой. Затем я собрался, отдал часть продуктов сторожу и пошел в Шепот. Никогда еще дорога из Лопушны в Шепот (7 километров) не была для меня такой длинной. Как только я вышел за село и прошел метров 100 по дороге, сзади раздался сильный грохот. Я бегом вернулся назад – моста через речку Лопушна не было. Обратная дорога в село была отрезана. О том, чтобы перейти речку вброд, не приходилось и мечтать – даже смотреть на могучие буруны, легко катившие огромные камни, было страшно. Дорога в Шепот пролегает между горами вдоль реки Сирет, которая в тот момент заполняла всю обширную (1–2 километра поперек) долину, в низких местах заливала дорогу, и мне приходилось карабкаться на гору, чтобы обойти затопленный участок. Воздух был наполнен устойчивым гулом, разбудившим меня ночью. По небу с бешеной скоростью неслись низкие черные тучи – было хмуро, как поздним вечером. Дождь то усиливался, то немного стихал, но не прекращался ни на минуту. Горные речечки Звараш и Шпачкив, которые еще недавно можно было просто перешагнуть, превратились в бурные потоки, перехлестывающие через дорогу и мосты. В тех местах, где дорога подходила к основному руслу Сирета, я инстинктивно прижимался к горе. Было что-то завораживающее в могучем движении мутной воды, несущей c огромной скоростью деревья, кусты, остатки строений. Я боялся лишь одного – чтобы не снесло мосты между мной и Шепотом. В этом случае в село я мог бы попасть только ценой многокилометрового перехода через верховья притоков Сирета. Экипирован я был неплохо. Сверху от стихии меня защищала мощная офицерская плащ-палатка 56 размера, в которую я свободно помещался вместе с рюкзаком, обут я был в резиновые сапоги, в которые все же умудрился набрать воды при форсировании отдельных участков дороги. За все время этого кошмарного перехода я не встретил ни одной машины, ни одного человека или животного. На мое счастье, мост через реку возле Шепота сохранился. Возле биостанции стояла мужская часть 2-го курса и спорила на пол-литру – снесет или не снесет деревянный мост в урочище Зубринец. Мост трещал и вибрировал под могучим натиском реки, но пока держался. Меня встретили тепло, как беженца, поместили в комнату преподавателей, поставили на довольствие. Я достал свои (немалые!) запасы спирта, и мы с ребятами отметили мое прибытие на биостанцию. Через пару дней я пообвык, осмотрелся. Развлечения у ребят (их на 40 человек было всего пятеро – Новожилов Олег, Сергей Рудышин, Саша Саландаев, Вова Черный и Gross-Витя) были несложные. В большинстве случаев они сводились к тому, чтобы хорошо выпить, закусить и позабавиться с девочками в вечернее время. Надо сказать, что их курс резко отличался от нашего. У наших ребят была какая-то нездоровая, даже болезненная тяга к науке, все много читали, постоянно возникали научные диспуты на различные темы. Один из моих сокурсников впоследствии слегка подвинулся “крышей”, разработав новую философскую концепцию, чуждую как материализму, так и идеализму. На зоологической практике разгоралась конкуренция между группами. Я единственный на курсе умел ловить (к большой радости преподавателей) змей, Саша Вересов ударом палки по голове убил дрозда, неосторожно севшего на куст, под которым Саша присел по надобности, Коле Величко удалось сачком поймать летучую мышь – событие из области фантастики. Не говоря уже о том, что мы облазили все окрестные горы, ходили на Магору (самую высокую гору в этом регионе). Витя с ребятами, напротив, ходили мало. В основном, в столовую и обратно. На экскурсиях ребята прятались за кустик и расписывали "пулю", глядя из укрытия, как преподаватель вместе с девушками скачет по горам в поисках травок и другой живности.