Научный «туризм»

После обеда – охота. Идти было в этот раз "веселее" – по свежему снегу – кое-где по пояс. Ручья практически не было видно. Сразу же наткнулись на следы косуль и Петрович пошел вперед. На склоне в кустах он увидел четырех косуль, выстрелил, но не попал. Все же была надежда, что одна из косуль ранена и он полез по отвесному склону по следам, а мы пошли вверх по ручью. Дошли до знакомого нам по прошлому году места, разгребли снег, разложили костер, достали сало, хлеб, лук, водку. Пришел Петрович – без косули. Вергелес достал свои фирменные патроны и мы с Петровичем залезли на бугорок для стрельбы. Васины патроны оказались гнилые и не только не стреляли, но первый же патрон так загадил ружье, что Петрович с полчаса его пытался отчистить, наелся пороху сам и все же до конца очистить ствол не смог. Ружье стреляло через раз. Основная компания возле костра наблюдала за стрельбами и с аппетитом закусывала. На костре поджарили сало и хлеб. Бутерброд делался так: кусочек поджаренного хлеба, на него кусочек поджаренного шкварчащего сала, сверху – долька лука и все это под перцовку и на свежем воздухе, и в отличную морозную погодку, да еще при закате солнца – уже ради этого стоило приехать в Усть-Чорную.

По дороге обратно Вергелес (140 кило) провалился сквозь сугроб в ручей до подмышек и весь коллектив его минут 10 оттуда извлекал.

Среда. На Дил решили идти не по дороге, а напрямую. Во вторник Ваня с телеретранслятора, расположенного на вершине, авторитетно заявил: "На Дил вы не дойдете", чем зародил гнилой пессимизм в Васиной душе. При выходе из базы опять смачно, с хорошим махом ног упал Вова, причем тем же боком, что и поезде. На первую вершину поднялись сравнительно легко, обходя крутяки, по пологому серпантину. Вышли на площадку, устроили привал. Достали вино, сыр и хлеб. Все было очень вкусно, но я, зная коварные особенности местного вина, не злоупотреблял и, надо сказать, правильно сделал. Вторая вершина далась труднее, третья с большим трудом, а когда все увидели последний подъемчик – у многих пропало всякое желание восходить. Я думаю, что если бы в тот момент Васю Вергелеса спросили: "Вася – чего ты больше хочешь – пройти 300 метров вверх до домика с чаем, шурпой из барана и литрой самогона или десять километров вниз", то он выбрал бы последний вариант. Тяжелее всех было Юрию Петровичу – он постоянно шел впереди и хорошо нагруженный, а снег местами доходил до полутора метров. На удивление легко шли "шнурки", даже Саша Вергелес, который в прошлом году ложился на снег, желая умереть в сугробе. По ходу они дрались, пели, свистели и только возле вершины слегка сдохли. За Сережу я был спокоен и даже хотел нагрузить его гречкой, но рюкзак оказался ему великоватым. Вася Ермаченко шел последним, и на лице у него было написано: "Понесло же меня дурака на этот чертов Дил, когда внизу столько вина, девочек и такая чудесная погода…" Но под конец он оживился и вышел в лидирующую группу. Для меня подъем прошел легко, значительно легче, чем в прошлом году – рюкзак был не очень тяжелым. Лариса тоже бодро карабкалась где-то сзади, из чего я сделал вывод, что ее жалобы на сердечную недостаточность в горах не что иное, как симуляция. На Диле первым делом напились горячего чаю с мятой, затем мы с Васей Ермаченко и Юрием Петровичем начали копать в снегу яму под костер. Получился блиндаж глубиной свыше двух метров. Развели костер и я начал готовить шурпу при всяческих помехах со стороны пацанов, которые сновали под доской, на которой висел котел, разводили рядом второй костер, растаскивали горящие поленья – в общем, развлекались.