Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства

Совершенным ослаблением нервной чувствительности; мы чувствуем нервами; стало быть если нервы потеряют всякую силу, то мы и чувствовать ничего не можем. Такое действие на нервы производят – эфир, хлороформ, некоторые ядовитые вещества, наконец, может быть, и магнетизм.

Мудрено ли, что намагниченный может вовсе не чувствовать, когда его будут колоть, щипать, сдирать с него кожу, даже подвергать его различным болезненным операциям.

Так восточные дервиши (род магометанских монахов и юродивых) и факиры приводит себя в нервную нечувствительность самыми разнообразными средствами: то повторяют одну и ту же фразу или слово, то совершают какое-нибудь однообразное движение, то, напр., беспрерывно смотрят на солнце или держат одну руку поднятой вверх и т. п.

Во многих сочинениях вы можете прочесть об отвратительных обрядах некоторых изуверов в северной Африке, напр., в Алжире. Там они, приготовив себя надлежащим образом, начинают глотать осколки стекла, гвозди, змей, ящериц, лижут раскаленное железо, берут его руками, не обжигаясь, даже режут себя ножами, саблями и пр.

Как же могут они все это делать, все это выносить?

Очень просто, – разрушив чувствительность нервов разными утомительными предыдущими действиями.

Так, они предварительно пляшут и кривляются до изнеможения, повторяя какое-нибудь одно слово, напр., аллах.

Сибирские шаманы впадают в состояние экстаза вследствие однообразных ударов в бубен. Татарские колдуньи, чтобы призвать духа, поют песни. Zauias – мистическая секта в Алжире, по словам Генерала Дома (Daumas), приводят себя в экстаз музыкой и криком. Мы прибавим к этому, что музыка, как возбуждающее средство, употребляется у диких народов не для одних религиозных целей. Древние германцы свои общественные собрания сопровождали необыкновенным шумом, чтобы привести себя в возбужденное состояние. То же мы встречаем и теперь у некоторых племен Африки.

О возбуждающем значении усиленного телодвижения, в виде кружения дервишей и хлыстов, пляски баядерок, шэйкеров и шаманов и пр., мы уже говорили. Следовательно и наш невинный вальс ‑ есть тоже одно из средств, способствующих экстазу или волшебному состоянию.

Физическая боль, раздражая нервы, производит в то же время и возбуждение их. Это служит объяснением ношения волосяных одежд и вериг на теле, самобичевания католических монахов, видимому пренебрежению атмосферических влияний у русских юродивых и т. п. Кроме того, в состоянии полного экстаза является нечувствительность к страданию, производимому внешними деятелями. Шаманы в это время жгут себя огнем и режут острыми орудиями без всяких признаков боли. Сектанты названной нами выше секты «Zauias», во время экстаза, трут себе лицо колючими листьями кактуса и даже глотают их, лижут раскаленное железо, ложатся обнаженным телом на сабельные острия и т. п.

В рассуждениях о магнетизме, спиритизме и пр. всего важнее – иметь под руками случаи, факты, совершенно достоверные и вполне обстоятельно-изложенные; но, к сожалению, очень многие причины мешают разработке относящихся сюда фактов. А потому каждым из них, носящим более или менее отпечаток достоверности, мы должны дорожить, как очень важным документом.

Недавно французский ученый писатель де Муссо заявляет в своей книге результаты своих личных наблюдений над магнетическими действиями Регаццони 18 мая 1856 года.

Трудно предположить, чтобы какой бы то ни было писатель решился лгать в своей книге; конечно, можно написать неверные факты, не желая вовсе обмануть читателей; можно не так взглянуть и не то заметить под влиянием увлечения какой-нибудь односторонней идеей.

Может быть в этом окажется несколько виновным и де Муссо, но во всяком случае его рассказ так любопытен, с таким чародейственным отпечатком, что нельзя не привести его здесь.

Сеанс продолжался от 8 часов вечера до полуночи.

Встает молодая девушка, ей завязывают глаза и герметически затыкают уши. Затем магнетизер говорит, что по одному знаку кого-нибудь из зрителей он разом заставит ее упасть на землю, как пораженную громом, и что он совершит это действием своего магнетизма.

Он становится поодаль от нее; она решительно не знает, какого рода опыт должен над ней произойти.

Вдруг она падает. Можно было подумать, что она расшибется, но магнетизер уверил, что магнетизированные никогда не причиняют себе никакой боли.

И вот полная, рослая, лимфитическая девушка распростерта на земле; голова ее, однако же, не касается до земли; одна рука остается в воздухе; она окоченела, и недвижима, точно статуя.

Затем следовал второй опыт: зрители выбирают место на полу, Регаццони чертит воображаемую линию и, не касаясь пола, изливает на него свою магнетическую силу; было решено, что намагнетизированный не должен иметь силы перейти за эту линию.

Приводят опять девушку с завязанными глазами; она идет задом. Ее привлекают пассы и она идет свободно; но, как только она доходит до воображаемой магнитной линии, то вдруг останавливается, как вкопанная, точно ноги ее встретили камень.