Наука духовного роста

Любая программа может выполнять только те функции, которые в неё заложили. Обусловленность разного рода идеями есть набор программ, на основе которых функционирует человеческий ум. Идеи способствуют формированию желаний. Желания не падают с неба, они формулируются на основе имеющейся у человека обусловленности. И они, а не человек, осуществляют так называемый выбор. Даже противостояние желаниям возникает на основе желания: исходя из идеи греховности или аморальности каких-либо действий, человек хочет быть правильным и благочестивым, подавляя те желания, которые подпадают под осуждение.

Скажем, три разных человека собираются купить одну и ту же вещь. И у них, как полагается в современном мире, есть широкий выбор моделей. При этом один будет исходить в своём выборе из желания сэкономить, второй – желать качества и долговечности покупки, третий – соответствовать моде и престижу. Разве не их желания изначально программируют результат? То есть желания программируют выбор, нравится нам это или нет. И вся свобода выбора всегда сводится к кругу, очерченному желанием. Нередко случается, что один человек одновременно хочет сэкономить, купив при этом качественную и престижную вещь. То есть его мучают противоположные желания. Тогда ему трудно решиться на покупку, он исполняется неуверенностью в своём выборе, и, что бы он не приобрёл в результате, чувство неудовлетворённости покупкой не покинет его. Это типичная ситуация выбора для противоречащих друг другу желаний – попытка найти компромисс между ними приводит к тому, что ни одно из них не удовлетворяется полностью, и человек уже не рад своему выбору.

Существует вариант выбора, который диктуется страхом. Хотя сказать так значит погрешить против истины. Страх слишком негативен для того, чтобы способствовать хоть какому-то действию, а вот сопутствующее ему желание – не испытывать страха и избежать опасных ситуаций, вполне позитивно. Оно в полной мере выражает имеющийся страх и толкает человека к выбору в пользу безопасности (в широком смысле слова). Таким образом, вариант действия, продиктованного страхом, всё равно будет выбран через желание.

Я часто видел людей, которые стояли перед выбором: " как мне поступить", находясь в сложной жизненной ситуации. Наблюдая их метания, я понял, что они всегда знают, что будут, в итоге, делать. Выбор осуществляется мгновенно, и исходит, как обычно, из доминирующего желания. Другое дело, что он может быть неприятен для эго, для той роли, которую человек привык играть на людях. Поэтому начинается спектакль со страданиями, стенаниями и жалобами – изображается внутренняя борьба, во время которой человек уговаривает себя и окружающих, что другого выхода у него нет, и не будет. Причём чаще всего спектакль разыгрывается абсолютно искренне, ведь эго требуется время, чтобы смириться и принять уже имеющееся решение. Нужно объяснить себе и окружающим, что оно единственно верное на данный момент. Так иррациональная сила желания рационализируется умом.

Обусловленность и желания не оставляют нам вариантов: выбор становится предопределён. И неважно, что непосредственный выбор сорта конфет в магазине, как бы остаётся за вами – он будет предрешён ценой, привязанностью или желанием попробовать что-нибудь новенькое. Конечно же, на выбор повлияет ассортимент, и, если желание сильное, а нужных конфет нет, вы отправитесь их искать. И не остановитесь, пока не найдёте; в противном случае вы будете чувствовать, что вашей жизни чего-то не хватает.

2

Тому, кто привык во всём доходить до сути, необходимо ответить ещё на один вопрос: случайна ли обусловленность, которую получает человек в процессе воспитания? Другими словами – случайно ли человек рождается в тех или иных условиях, благодаря которым его выбор запрограммирован на всю оставшуюся жизнь? Если он случаен, то есть мы имеем дело с процессом воспроизводства биомассы, в которой всем руководит случай, то выхода нет: кто-то произвёл вас, кто-то меня – и мы не остались в стороне и дали потомство, руководить действиями которого станут все виды желаний. Сразу же утрачивается хоть какой-то смысл, потому что в этом случае мы ничем не отличаемся от мотыльков, живущих один день только для того, чтобы успеть дать потомство.

Принятие случайности как двигателя прогресса лишает смысла сам прогресс. А понятие естественного отбора давно потеряло смысл в большей части человеческого общества, где поддерживают больных, помогают инвалидам, и учат идиотов. Все социальные теории, построенные на основе дарвинизма – что коммунизм, что фашизм, потерпели исторический крах. В любом случае, ответ на вопрос – случайны мы здесь или нет, невозможно найти через внешние исследования. Он может быть найден только внутри человеческого существа, в исследовании природы его сознания.