Наука и богословие. Введение

Если Бог на самом деле действует в мире, неизбежно возникает вопрос: а почему эта деятельность недостаточно эффективна и всестороння? Ведь в мире столько зла и страданий, что это, казалось бы, взывает к божественному вмешательству. Существует два вида зла, которые мы рассмотрим ниже.

Зло физическое — болезни и бедствия, которые делают жизнь тягостной и полной опасностей. И хотя действие физического зла может быть усилено человеческим безрассудством (как это происходит, например, когда школы и больницы строятся на сейсмоопасных участках из–за дешевизны земли), большая часть ответственности за его существование, как кажется, лежит на Создателе.

Зло моральное — сознательный выбор злого самими людьми, ответственность за который, в первую очередь, лежит на тех, кто этот выбор совершает. Можно спросить, почему Бог не остановил Холокост, но нужно понимать, что он был прямым следствием решения дурных людей и одобрения этого решения политической системой, полностью подчиненной воле государства.

Проблему теодицеи можно решить двумя основными способами. Первый состоит в отрицании или сведении к минимуму реальности самого зла. Классическим выражением такой позиции служит оценка Августином зла как «недостатка блага». Он утверждал, что так же как темнота не есть позитивное (истинное) качество, но просто недостаток света, так и зло не есть положительное качество, а лишь отсутствие блага. В наш век страдания такая теория кажется слишком легкомысленной, не способной признать ту ужасающую интенсивность, с которой зло на самом деле испытывается.

Второй способ состоит в утверждении, что зло — необходимая цена других благих вещей. Знаменитый аргумент «защиты свободы воли», примененный к проблеме морального зла, — прекрасный тому пример. Согласно ему, для блага самого же творения оно должно вмещать в себя тех, кто обладает свободой выбора. И каким бы губительным ни был этот выбор, это все же лучше, чем мир, населенный полностью запрограммированными автоматами. То, что мы называем характером, не может появляться уже готовым — он должен формироваться посредством серии нравственных решений. В таком мире свободы наряду с благим выбором должна быть и возможность выбора зла. Таким образом, существование морального зла понимается здесь как необходимая цена такого гораздо более значительного блага, как человеческая свобода и моральная ответственность.

Полкинхорн предположил, что этот аргумент можно применять и в отношении проблемы физического зла, назвав такой свой вариант «защитой свободы процесса». Согласно ему, мир, которому позволено творить себя посредством эволюционного изучения своих потенциальных возможностей, лучше, чем уже готовый мир, созданный «по божественному указу». Но в таком мире неизбежно будут «неисправности» и тупики развития. Те же биохимические процессы, что позволяют одним клеткам мутировать и производить новые формы жизни, позволят другим мутировать и стать злокачественными. Вещи в нем будут действовать согласно своей природе, но это может привести к тому, что тектоническая платформа сдвинется и послужит причиной разрушительного землетрясения.

Аргументы теодицеи не могут претендовать на полное объяснение глубокой тайны страдания. Здесь необходимо сделать несколько замечаний.

Большие затруднения вызывает вопрос о масштабе страдания. Мир, всецело свободный от опасности, был бы слишком мягким и не смог бы стимулировать духовный рост и развитие человека. Необходимость некоторого стресса, сопровождающего опасность и трудности, кажется свойственным только человеческой натуре (вспомните такой опасный вид досуга, как альпинизм). И все же тяжесть страданий часто кажется превосходящей то, что можно вынести, и просто сокрушает тех, на чью долю они выпали. Некоторые могут возвыситься над страданием, даже быть вдохновленными им, но других оно подавляет настолько, что практически уничтожает в них все человеческое.

Можно оспорить правомерность употребления слова «свобода» в отношении процессов, увидев в этом языковую некорректность. Конечно, тектонические платформы — это не существа, обладающие нравственностью и нуждающиеся в даруемой Богом свободе для выполнения своего предназначения. И все же человечество настолько тесно связано с физическим миром, его породившим, что создается впечатление, что только во вселенной, обладающей «свободой процессов», могли появиться существа, к которым применим аргумент «свободы воли».

Существуют чисто христианские ответы на вопросы о зле и страдании. Они включают личное участие Бога через Христа в мучительном процессе творения, а также надежду на исцеление и окончательное совершенствование после смерти. Эти вопросы мы обсудим в следующей главе.

Богословская дискуссия о теодицее очень спорна. Она происходит на стыке противоборствующих мнений.