«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 08 (15)

Учитывая такую организационно-штатную структуру дивизион пожалуй стал, если не первым в Мире, то уж точно одним из первых в Мире прообразом механизированных частей. Ни у англичан, ни у французов, ни у немцев в Первую мировую войну, да и позже, танковые части были 100 % танковыми, в их состав не входили ни артиллерия, ни броневики. А главное — танкам отводилась роль щита пехоты, и все попытки того же Фуллера сделать танк главным оружием сухопутных войск имели успех несколько раз за войну на поле боя, но терпели сокрушительное поражение от британских генералов. А если исходить из особенностей ведения боевых действий в конкретных условиях Гражданской войны и на конкретном театре предстоящих боев, то следует признать — товарищи Межлаук и Селявкин (разумеется последний в большей мере) действительно имели верное представление о боевых возможностях бронетехники и вооружения тех лет. Дело в том, что танки и броневики тех лет имели ограниченную подвижность на поле боя (по ровной дороге первые бойко ползали, а вторые просто летали, попытки перемещаться по среднепересеченной местности, являющейся для современной боевой техники главным свойством, заканчивались либо застреванием, либо поломками ходовой части). Правда танки «Рено» стали первыми в Мире по-настоящему надежными и подвижными боевыми машинами. И даже при самых благоприятных условиях развития боя бронетехника тех лет часто была не способна закрепить достигнутый успех или развить его (главную роль в этом еще долго играли пехота и кавалерия). А если противник, не растерявшись, огнем артиллерии расстраивал боевой порядок наступающих танков (а он в те времена совершенством не отличался), то они становились либо грудой металлолома, либо добычей противника. Например, — немцы, таким образом пополняли свой куцый танковый парк на протяжении всей войны (им почему-то нравились особенно английские тяжелые танки). Таким же образом появились танки и у красных.

Первый блин вышел отнюдь не комом!

Уже в конце мая 1919 года дивизион вступает в бой. Но к боевым действиям привлекали только бронеотряды «А» и «Б». Но в июне угрожающее положение сложилось на Екатеринославском направлении, где деникинцы потеснили 14-ю армию, которой командовал К.Е. Ворошилов. 19 июня дивизион по железной дороге, еще не перехваченной Добровольческой армией, прибыл в Екатеринослав. Ворошилов поставил задачу Селявкину: дивизиону выдвинуться в Новомосковск и обеспечить стык флангов дивизий Кравченко и Чиковани, при проведении контрудара на Синельниково.

В тот же день дивизион прибыл в Новомосковск и расположился в центре города напротив здания, где находился штаб Ново-Московской группы войск 14-ой армии. Селявкин направился к командующему группой. В поведении последнего чувствовалась нервозность. В Оперативном отделе начальнику штаба не дали конкретных сведений о своих войсках и о противнике. Все это насторожило командование дивизиона. Задачу на действия дивизиону почему-то начал ставить начальник штаба группы, хотя командующий группой при недавней встрече с Селявкиным никаких задач не поставил. И сама задача уже породила не сомнения, а подозрения! Селявкину вместо подтверждения задачи командующего армии приказывали раздать дивизион по частям группы, и непросто раздать, а раздать по отдельным машинам!

Как человек военный, не привыкший сам нарушать субординацию и требовавший этого от подчиненных, Селявкин не стал обсуждать приказ. Однако начальнику штаба группы сказал, что приказ будет выполнен, но он вынужден доложить Ворошилову об изменении задачи дивизиону.

Когда Селявкин с начальником штаба прибыли в расположение дивизиона, вернулся с берега реки Самара командир броневика Чуб, выполнивший задачу начальника штаба по разведке района действий дивизиона. Доклад Чуба только усилил тревогу командира дивизиона — красные части занимали плохо оборудованные позиции, имели мало пулеметов и артиллерии, и вообще было большое сомнение в том, что способны наступать в ближайшее время. Такие предположения имели под собой основу — ведь Чуб на своем броневике сначала просто проехал через позиции красной пехоты, не заметив этого, углубившись на несколько километров в расположение белых войск. Выбрав место, удобное для наблюдения, он обнаружил перемещения деникинской кавалерии, готовившейся к наступлению на Новомосковск. А на обратном пути даже разогнал пулеметным огнем разъезд казаков, спокойно шедший в колонне к переднему краю.