Наука о боли

Однако немецкий ученый Герц, используя другие холинергические препараты (ареколин, треморин), пришел к выводу, что они ослабляют болевое ощущение и одновременно подавляют условно-рефлекторную деятельность крыс, т.е. действуют через высшие отделы головного мозга.

Шарпантье считает, что холинергические вещества осуществляют свое действие, возбуждая гиппокамп, а адренергические — ретикулярную формацию.

Советский фармаколог П. П. Денисенко также установил, что холин– и адренергические элементы лимбической системы, ретикулярной формации среднего мозга и подбугорья играют важную роль в формировании болевых реакций, причем, по его данным, ведущее значение имеют М –холинергические структуры. Ему удавалось во много раз усилить обезболивающее действие морфина, вводя его одновременно с препаратами, снижающими активность центральных М –холинергических образований. Однако следует признать, что вопрос о взаимоотношении холин– и адренергических систем в мозгу при формировании болевого ощущения далеко еще не ясен. Возможно, что у разных видов животных, а тем более у человека, роль их различна.

Еще менее ясен вопрос об участии серотонина в возникновении болевого ощущения. При полном освобождении головного мозга от серотонина или, напротив, при значительном увеличении его содержания в ткани мозга (то и другое легко осуществить с помощью определенных фармакологических препаратов) порог болевого ощущения резко изменяется, но подчас в одну и ту же сторону. По всей вероятности, серотонин контролирует в первую очередь эмоциональные реакции, обусловленные болью, и в гораздо меньшей степени затрагивает поведение животного, например реакцию кусания электродов .

Таким образом, можно предположить, что в центральной нервной системе существует два этажа (или, как говорят физиологи, два уровня), объединяющие болевые раздражения и превращающие их в чувство боли. На первом формируется состояние общей настороженности животного. Это происходит в ретикулярной формации и осуществляется ее адренергическими элементами. Здесь начало простых неспецифических ответов на боль, выражающихся в прыжке и бегстве. Возбуждение ретикулярной формации активирует кору головного мозга и вызывает в ней феномен пробуждения, т.е. подавление альфа-ритма.

На втором этапе, в лимбической системе (гиппокампе, миндалевидном ядре) и зрительных буграх развиваются специфические болевые реакции. Это ведет к возникновению эмоциональных, аффективных состояний. С этим уровнем у крысы связаны реакции крика и кусания электродов. Здесь действует холинергическая система. Центром ее является гиппокамп. В нее же входят некоторые участки зрительных бугров, но уже не возбуждающие, а тормозящие болевое ощущение.

Оба болевых уровня находятся под неослабным контролем коры головного мозга. Искусственное разрушение коры полностью снижает осмысленную реакцию, наблюдающуюся при болевом раздражении,— попытку укусить электроды, но не подавляет крика. Крик — прерогатива подкорки!

У человека кора превращает чувство боли в страдание, т.е. облекает болевой рефлекс в психическую оболочку. Переход боли в страдание необязателен, но, если он наступил, вся регуляция функций может оказаться под угрозой. Информация, поступающая в высшие отделы мозга, становится неточной в одних случаях, избыточной в других. Хаотическое пароксизмальное вмешательство высших нервных центров в физиологические процессы приводит к дезорганизации гомеостатических (приспособительных) механизмов, к возникновению невротических состояний. Цепь болевых реакций превращается в боль-болезнь.

Еще несколько лет тому назад на этом можно было бы поставить точку. Но за последние годы широкое звучание получила теория канадских ученых Мельзака и Уолла, известная в нашей стране под названием «теории входных ворот», или, точнее, «теории контроля афферентного входа». Мимо нее в настоящее время не проходит ни один исследователь, занимающийся проблемой боли. И в докладах, и в дискуссиях на симпозиумах 1973 г. в Ленинграде и Вашингтоне — многие неясные и нерешенные проблемы физиологии и, особенно, фармакологии боли рассматривались с точки зрения Мельзака.

По-видимому, теории интенсивности и специфичности не могут полностью расшифровать противоречивые аспекты болевого ощущения. Многие физиологи и фармакологи считают, что множество фактов, накопленных исследователями в эксперименте и клинике, не позволяют считать, что боль является специфической модальностью со своим исключительно обособленным рецепторным аппаратом, специальными путями проведения и центральными механизмами. В то же время и сторонники теории специфичности приводят множество неоспоримых фактов, подтверждающих существование анатомо-физиологической системы боли. Возможно, что правы и те и другие. Попыткой найти какую-то среднюю линию и является теория «входных ворот».