Наука о сне. Кто познает тайну сна – познает тайну мозга!

А раз невозможно рассуждать о мышлении в объективных терминах, то есть в терминах энергии или материи, то нужно рассматривать существование мышления, как несводимое к уровню церебральных физико-химических феноменов, даже если сама мысль тесно связана с ними. Термин «параллелизм» порождает идею не влияния мысли на материю. Эта идея «соответствия» стара, как мир, и ее можно схематически изложить, как это и делается в различных философских школах «мышления».

Некоторые говорят, что само понятие мышления внутренне противоречиво, поскольку мы размышляем о мысли! Такого рода рассуждения смыкаются с теми, кто вообще избавляется от подобных вопросов, полагая, что мысль является лишь эпифеноменом. Очевидно также и то, что тем, кто считает, что мысль имеет нематериальную, «спиритуалистскую» природу, вовсе нечем заполнить зияющий разрыв между мыслью и материей-энергией.

С другой стороны, те, кто признают тесную связь между мыслью и материей-энергией, разрываются между двумя течениями: теорией идентичности и теорией креации (творения).

Какова связь между физическим миром и мозгом? Эту проблему обсуждают Ален Кон и Жан-Пьер Шанжё в книге «Мыслящая материя» (Matière à pensée). Например, математические объекты — существуют ли они независимо от человеческого мозга?

Как считает Лаплан, «если есть идентичность, значит, есть и обратимость, и такое заявление, как “Отныне нет смысла говорить о физико-химических процессах!” будет одновременно и истинным, и ложным».

На самом деле, если признать идентичность мыслительных и физико-химических процессов, то это будет означать, что наша мысль соответствует некоторой пространственно-временно́й организации материи и энергии, и, следовательно, наша мысль есть другая, субъективная, сторона той же самой пространственно-временно́й организации. Роль мозга при этом состоит только в том, чтобы придать мысли известную нам форму. И это является результатом того, что мысль (присутствие «Я») существует вне мозга и распространяется во Вселенной, которая есть «присутствие в себе». В этом заключается новая форма «панпсихизма», близкая к представлениям Спинозы: мозг придает этой универсальной мысли такую форму, которую она не имела бы без него.

В конечном итоге две гипотезы — идентичности и креации — оказываются достаточно близкими. Согласно первой, мысль — это другая сторона энергии, а мозг служит для того, чтобы придать ей индивидуализированную форму того, что является креацией особого рода (в широком смысле этого слова). Согласно второй, имеет место трансформация, но, в своей основе, мысль, материя и энергия взаимодействуют по одному и тому же принципу. В обоих случаях мысль, сознание, самосознание, присутствие «Я» — существуют за пределами самого́ мозга.

Существует ли знание без сознания?

Случаи blindsight («слепого зрения») обнаруживаются после повреждения первичной зрительной области (поле 17). Эти повреждения вызывают потерю элементарной зрительной способности (или скотомы) в областях, ограниченных данным зрительным полем.

Если попросить человека с повреждением 17-го поля, чтобы он указал рукой в направлении вспышки, он всегда ответит, что не может этого сделать. Тем не менее, такие пациенты могут направить взгляд или даже указать пальцем в сторону светящихся точек, которых, как они утверждают, они не видят.

Это наблюдение указывает на существование операций (направление взгляда или пальца), основанных на обработке бессознательной зрительной информации. Такое явление, казалось бы, противоречит здравому смыслу, в соответствии с которым для определения направления стимула необходимо его осознание.

И у обезьяны, и у человека височная часть коры головного мозга играет ключевую роль в распознавании сложных стимулов (лица, абстрактные фигуры). Двухстороннее повреждение этой области у человека влечет за собой невозможность избирательного распознавания знакомых лиц (прозопагнозия). Тем не менее, похоже, что неосознаваемое опознание сохраняется, поскольку было показано, что у пациентов, заявлявших, что они не узнают знакомых лиц, можно было зарегистрировать вегетативную реакцию — кожно-гальванический рефлекс — в ответ на предъявление их фотографий.

Таким образом, эти открытия подводят современных нейропсихологов к разделению «эксплицитного» (явного) и «имплицитного» (неявного) знания. Случай «слепого зрения» демонстрирует имплицитное знание неосознаваемого стимула, предъявляемого в слепой зоне зрительного поля — и прекрасно иллюстрирует ту функциональную дихотомию, которая в нейропсихологии и нейрофизиологии отводит главную роль сознанию.

Глава 6 Крик, Кох, Сперри и Жанро

Общие положения