Наука побеждать. Авантюра

   Это продолжалось вплоть до 1408 г. Комтур Ортельсбурга Зигфрид де Леве покончил с собой после непродолжительного плена у одного из польских рыцарей. До того он Зигфрид де Леве захватил дочь этого рыцаря и замучил её до смерти, после чего поступил сходным образом и с самим рыцарем. Де Леве был захвачен польскими рыцарями, однако вместо того, чтобы замучить его или казнить, рыцари отпускают его. По всей видимости, у де Леве всё же проснулась совесть, и он покончил с собой. После этого замок, обретший совершенно жуткую славу, совершенно обезлюдел и остаётся пустым и по сей день.

   До самого замка мы не добрались. Мы уже видели его башни, в зрительные трубы можно было разглядеть людей, шагающих по стенам. Стоит ли говорить, что все они были в серых мундирах. А раз мы видели их, то и они могли видеть нас. Думаю, зрительные трубы имелись и у наших врагов.

   - Проникнуть за стены замка можно только одним способом, - сказал Ахромеев. - Подождать очередных торговцев трупами, и, прикончив их, забрать одежду.

   - Не пройдёт, Ахромеев, - покачал головой я. - Кто из нас говорит по-немецки более-менее бегло? Я, вы, кто ещё?

   - Я, - сказал Фрезэр, - но хотел бы заметить, - добавил он, - что мы говорим на литературном немецком. Кто из нас знает здешний диалект простонародья?

   - Толково, - сказал Ахромеев. - Вернёмся в Вильно, напишу на вас, Фрезэр, рапорт графу Черкасову. Такие люди нам нужны.

   - Не воруйте у меня людей, Ахромеев, - бросил ему я. - И без того хорошего офицера не сыскать.

   - А хорошего чиновника в нашу канцелярию тем более, - парировал тот. - Но это всё потом. Сейчас надо придумать, как проникнуть в замок.

   - В таких замках были секретные ходы за стены, - сообщил нам Кмит, - через них делали вылазки во время осады и уходили, если замку грозило взятие.

   - Были, - согласился Ахромеев. - Вот только в поисках выхода из него мы можем провести несколько месяцев и ничего не найти.

   - Сил на прорыв у нас не хватит, - вздохнул я. - Остаётся только занять позицию и подождать некоторое время. Не могут же они безвылазно сидеть в замке. Кто-то же ходит в деревню за провизией.

   - Предлагаешь захватить этих людей? - поинтересовался Ахромеев. - Не выйдет. Гарнизон внутри не настолько велик, чтобы новые люди не бросались тут же в глаза.

   - Как бы то ни было, - сказал я, - сидя здесь и смотря на замок, мы ничего не получим. Время вечернее, надо устраиваться лагерем.

   Мы разбили лагерь на приличном расстоянии от Ортельсбурга, отъехав на полверсты от того места, откуда следили за ним. Проведя несколько суток в наблюдениях за крепостью, мы пришли к выводу, что для нас она совершенно неприступна.

   - Трупы они покупают в деревне, - сказал Ахромеев, - той же, что и еду. Ездят туда дважды в неделю со своими телегами для провианта и тел. Крестьян ближе двух вёрст к замку не подпускают. Вокруг него постоянно курсируют конные пикеты, весьма грубо заворачивающие заблудившихся.

   Заблудившимися были Фрезэр с Ахромеевым. Они, переодевшись в рубахи и порты, купленные в деревне - не той, куда ездили серые, для чего пришлось проделать изрядный путь - изображали подгулявших крестьян, искавших, куда это без них уехал свадебный поезд. Их перехватили всадники в серых мундирах и кепи, вооружены они были карабинами и саблями. В не самых приличных выражениях они объяснили "гулякам", где они видели их свадебный поезд, всех крестьян и их двоих, в частности, и куда им следует идти. До рукоприкладства не опустились, хоть и грозились плетьми. Фрезэр с Ахромеевым поспешили последовать их совету, пока дело не дошло до батогов.

   - Караулы на стенах, - продолжал Ахромеев, - несколько современных пушек на башнях, расчёты и солдаты дежурят круглосуточно. Раз в час под стены швыряют факел. В общем, замок в полной боевой готовности. Без полка гренадер его не взять.

   - Надо кому-нибудь проникнуть внутрь, - сказал я, - разведать всё и попробовать найти потайной ход изнутри.

   - И кто пойдёт? - спросил Ахромеев. - Из нас троих?

   - Выходит, что мне идти, - ответил Фрезэр. - Я из вас единственный не ранен, так что никто иной не подойдёт.