Наукообразная чушь. Разоблачение мошенничества, предвзятости, недобросовестности и хайпа в науке

Исследования в области питания часто не оправдывают ажиотажа, поскольку в значительной степени опираются на результаты наблюдений, а не экспериментов. Иными словами, во многих работах просто собираются данные о том, что люди едят, без каких-либо рандомизированных контролируемых испытаний. Взаимосвязь между продуктами, которые считаются здоровыми или нездоровыми в наблюдательных исследованиях, и продуктами, которые определяются как таковые в рандомизированных испытаниях, очень хлипкая – должно быть, с одним из двух типов исследований что-то не так[585]. Еще одна проблема в том, что отличия по здоровью могут быть обусловлены не продуктами, которые люди едят, а скорее культурными или социально-экономическими факторами, влияющими как на здоровье, так и на рацион. Кроме того, каждый компонент чьего-либо рациона, скорее всего, коррелирует с каким-то другим компонентом, что усложняет анализ эффектов: люди, потребляющие больше яиц, вероятно, также едят больше бекона и сосисок, а еще, наверное, многих других продуктов и питательных веществ, о которых вы и не подумали спросить. Существуют статистические методы, позволяющие “внести поправку” на такие помехи, но их сложно применить правильно, а основаны они на том, что вы измеряете потребление каждого вида пищевых продуктов и питательных веществ, которые могут быть важны[586]. Точность подобных измерений сама по себе служит предметом серьезных споров, и идет удивительно ожесточенная дискуссия о том, как в наблюдательных исследованиях регистрируется потребление пищи. Некоторые исследователи называют опросники по частоте потребления различных пищевых продуктов “в корне неверными”, отчасти потому, что те полагаются на зачастую неточные воспоминания людей о съеденных продуктах[587]. Еще искажения происходят из-за предвзятости социальной желательности, когда участники не хотят сообщать, что за последние семь дней слопали, скажем, пять двойных чизбургеров[588].

Одно решение, предложенное для улучшения эпидемиологии питания, таково: ресурсы, расходуемые на курирование данных наблюдательных исследований, вместо этого направлять на проведение серии очень крупных, четких “мегаиспытаний”, в которых, ко всеобщему удовлетворению, будут установлены факты об оптимальной диете[589]. Беда в том, что масштабные исследования, посвященные питанию, – какие угодно, но только не четкие[590]. Одно из крупнейших рандомизированных испытаний в эпидемиологии питания, в котором участвовало свыше семи тысяч человек, было обнародовано в издании The New England Journal of Medicine в 2013 году и посвящено было средиземноморской диете[591]. По сравнению с контрольными участниками, которым предписывалось придерживаться диеты с низким содержанием жиров, у тех, что придерживались средиземноморской диеты (больше белого мяса и морепродуктов; больше орехов и бобовых; больше оливкового масла), показатель, отражающий количество инсультов, инфарктов и смертей от сердечно-сосудистых заболеваний в течение следующих пяти лет, оказался значительно ниже. Испанские ученые, проводившие исследование, объявили, что после получения результатов и сами перешли на средиземноморскую диету.

Исследование, названное Prevención con Dieta Mediterránea (“Профилактика с помощью средиземноморской диеты”), сокращенно PREDIMED, привлекло все внимание средств массовой информации, какого только можно ожидать: “Средиземноморская диета показала, что предотвращает инфаркты и инсульты”[592], “Средиземноморская диета снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний”[593]. Даже Комиссия по калифорнийскому ореху выпустила взволнованный пресс-релиз[594]. И кто может их винить? Как сообщили нам авторы PREDIMED, это было “масштабное исследование”, которое “убедительно доказало”[595] преимущества средиземноморской диеты.