Наукообразная чушь. Разоблачение мошенничества, предвзятости, недобросовестности и хайпа в науке

А затем появился Джон Карлайл. Возможно, вы помните Карлайла как бесстрашного расследователя в мире данных, который проверил тысячи “рандомизированных” контролируемых испытаний и обнаружил, что многие из них рандомизированными вовсе и не были. Исследование PREDIMED было одним из разоблаченных по методу Карлайла: числовые показатели просто не согласовывались с утверждением, что исследование было якобы надлежащим образом рандомизировано[596]. Авторы вернулись к своим данным и, конечно же, обнаружили несколько серьезных ошибок. Среди прочего выяснилось, что не каждому участнику случайным образом назначалась одна из двух диет: когда несколько участников приходили из одной семьи, им всем назначалась одна и та же диета. Между тем в одном из мест проведения испытаний исследователи случайно провели рандомизацию по клиникам, а не по участникам, так что всем, кто посещал одну и ту же клинику, назначали одинаковую диету. Поскольку на людей из одной семьи или одной клиники неизбежно влияют и другие общие факторы, становится невозможно приписать различия в результатах между ними и остальными участниками именно диете[597]. Эти и другие ошибки были допущены в отношении тысячи пятисот восьмидесяти восьми участников – 21 % от всей выборки.

Статья, на которую к тому моменту успели сослаться уже более трех тысяч раз, была отозвана и заменена исправленной версией в 2018 году[598]. Как водится, авторы утверждают, что подправленные результаты еще убедительнее доказывают преимущества средиземноморской диеты. Но есть причины оставаться настороже. Например, любопытно, что когда три типа нежелательных исходов, отслеживавшихся в исследовании, рассматривают по отдельности, то диета, похоже, влияет только на риск инсульта, но не на инфаркты или смертность[599]. Кроме того, исследование завершили раньше, чем планировалось изначально, поскольку эффект от диеты был настолько впечатляющим, – а это в области клинических испытаний считается сомнительной практикой[600]. А еще большую тревогу вызывает тот факт, что с использованием данных PREDIMED опубликовано уже больше двухсот пятидесяти статей, рассказывающих о других эффектах средиземноморской диеты, причем в некоторых работах, по-видимому, есть необъясненные числовые несоответствия[601]. Характерны ли и для них проблемы с рандомизацией, остается неясным.

Я поведал здесь и об исследовании PREDIMED не потому, что это уж особенно яркий пример хайпа, а потому, что это образчик наших лучших исследований в области, славящейся немыслимой раскруткой, и оно показывает нам, как даже олицетворение строгости могут подтачивать скрытые недостатки. Пожалуй, как и психология, эпидемиология питания сложна. Чрезвычайно тонкая физиологическая и психическая машинерия стоит за тем, как мы перерабатываем пищу и выбираем, что есть; данные наблюдений безумно зашумлены и несут на себе отпечаток несовершенств человеческой памяти; рандомизированные испытания могут споткнуться о сложности собственного управления. С учетом всех этих обстоятельств повышенный интерес средств массовой информации к исследованиям в области питания вызывает особое сожаление. Возможно, именно те научные вопросы, на которые общественность больше всего хочет получить ответы, – что есть, как воспитывать детей, как разговаривать с потенциальными работодателями и так далее – относятся к областям наиболее мутным, сложным и внутренне противоречивым. А значит, ученые в этих областях тем более должны серьезнее относиться к тому, чтобы разумно доносить свои результаты до общественности.

Это, конечно, замечательно – отговаривать от хайпа и разглагольствовать о том, как все сложно, но ведь ученые до сих пор работают под бременем необходимости “выдавать” миру результаты. Общественность заслуживает того, чтобы ее держали в курсе последних научных открытий, на которые зачастую идут ее налоги. Есть ли способ информировать людей о научных результатах, избегая при этом злоупотреблений, с которыми мы столкнулись? Вот пример, показывающий, как все должно быть устроено.

Согласно научному консенсусу, ничто не может двигаться быстрее света. На этом основана специальная теория относительности Эйнштейна; это подтверждают все результаты, полученные пока в физике. Вот почему наблюдение, сделанное в 2011 году в эксперименте OPERA, было таким странным[602]. OPERA – это совместный проект в физике элементарных частиц, в рамках которого изучались субатомные частицы при прохождении через земную кору между лабораторией ЦЕРН в Женеве в Швейцарии и детектором в Гран-Сассо в Италии. Команда проекта, насчитывавшая примерно сто пятьдесят ученых из множества университетов, обнаружила, что нейтрино (частицы, похожие на электроны, но не имеющие заряда) добираются до места назначения слишком быстро – они достигали Италии на 60,7 наносекунды (миллиардных долей секунды) раньше того времени, что потребовалось бы для преодоления этого же расстояния свету[603].