Наваждение. Лучшая фантастика – 2022

– Законное желание и вполне выполнимое. Совершить сеппуку никогда не поздно.

– Однако я не японец, – сказал человек из второго ряда.

– Если дело только в этом, так сейчас многие и неяпонцы совершают сеппуку. Чтобы расстаться с жизнью, некоторые люди выбирают довольно мучительные способы, в пользу которых говорит то, что они освящены обычаем.

– Собственно, пять баллов – не такая большая сумма, – примирительным тоном произнес Жваков, – по крайней мере не такая большая, о которой стоило бы спорить. Я готов передать эти баллы, если есть способ.

– Аналогично, – сказал Бакин.

– А я не готов, – сказал человек из второго ряда. – Это не мелочь, а дело принципа. Я категорически против того, чтобы баллы гражданского рейтинга использовались в качестве разменной монеты.

– Разве кто-нибудь говорит о монетах? – возразил Ираклий. – У нас только баллы – баллы одной стороны как компенсация потерянных баллов другой стороны.

– Формально – да, а по сути эти пять баллов являются платой за оказанную услугу, о которой я не просил.

– Не надо слов, – раздался голос из третьего ряда. – Пять баллов или харакири в студию.

– В принципе передача баллов от одного лица к другому – это вообще против закона, – сказал человек из второго ряда.

– Не против закона, – поправил его Ираклий. – Все в пределах.

– Полагаю, мой гражданский долг сообщить об этом куда следует, а там пусть разбираются, в пределах оно или не в пределах, – сказал человек из второго ряда.

У Жвакова зазвонил фон.

Он отцепил вытягивающий груз от ноги и вышел в коридор, стуча гипсовой пяткой по полу.

– Привет, – сказал в трубку. – Нет, скоро не получится… Нет, никак… Дела у меня. Да, дела. А дорогой и любимый, я думаю, обойдется без твоей помощи… Тогда делай, как хочешь… Как хочешь, говорю, делай, если уж ты решила… Да… А это уже похоже на шантаж, моя дорогая… Не надо меня грузить. Вот не надо… Вот-вот. Именно так… Пока. – Жваков бросил трубку – если бы мог, именно бросил бы, – и заковылял по коридору к своей палате.

Навстречу ему той же походкой ковылял человек с загипсованной левой ногой.

Жваков вошел в палату. Конфликт принципов там подходил к своему завершению.

– А вот хрен вам и от мертвого козла уши! – выкрикнул человек со второго ряда свое, видимо, окончательное слово.

– У меня есть довод, с которым вы будете вынуждены согласиться, – спокойно произнес Ираклий. Он достал из своей сумки желтую карточку и показал человеку.

По всему было видно, что это не просто карточка.

– Прошу извинить, уши были от мертвого осла, – уже спокойно произнес человек. И продолжал, помедлив: – Да, вы правы. Есть юридический принцип: незнание не освобождает от ответственности. Следовательно, то обстоятельство, что я не знал о стоимости услуги в момент ее оказания – я не ошибусь, если употреблю слово «стоимость» и слово «услуга»? – не освобождает меня от выплаты вознаграждения, возмещения, компенсации или иным способом поименованной суммы. Вы удовлетворены?

– Вполне, – сказал Ираклий. – Приложение я вам сейчас поставлю.

* * *

Двенадцать человек ворочались на своих кроватях. Со спины на левый бок и обратно. Гиря, привязанная к правой ноге каждого, не позволяла большего. Можно было еще по-разному сгибать в колене левую ногу, что давало дополнительно какую-то степень свободы, можно даже представить – комфорта.

Заснуть Жвакову не удавалось. Он подумывал о том, чтобы отстегнуть проклятый груз, но одиннадцать соседних человек ворочались со спины на бок, и Жваков решил не сдаваться. Деды терпели и нам велели, вспомнилась народная мудрость.

И заснул наконец.

* * *

Он проснулся, как ему показалось, первым. Одна кровать во втором ряду, однако, пустовала. Чувствуя потребность опорожнить мочевой пузырь, он проделал необходимые манипуляции и вышел в коридор. Человек из второго ряда был там – и запах, запах крови, который Жваков почувствовал раньше, чем успел что-нибудь увидеть, – человек сидел на коленях, откинувшись спиной к стене. Обеими руками человек сжимал нож – что-то из медицинского инструментария. По полу растекалась лужа крови. Человек совершил сеппуку, понял Жваков, все-таки совершил человек. А ведь говорил человек, что он не японец.

Жваков подошел ближе, вдыхая запах крови – хорошо знакомый, незабываемый с недавнего времени запах. Длинные волосы почти закрывали лицо человека. В зубах он сжимал ленту мини-принтера, на которой было напечатано:

ПРОСЬБА НЕ РЕАНИМИРОВАТЬ

И ниже:

ПРИГОДНЫЕ К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ

ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ ПРОШУ

ПЕРЕДАТЬ В ФОНД ОДД

Фонд Общества добровольных доноров, понял Жваков.

* * *

– Не хотел идти на эту голосовалку, но все идут, а делать здесь все равно нечего, – сказал Бакин.

– Аналогично, – произнес Жваков.

В аудитории сидели двадцать два человека. У одиннадцати, сидящих справа, правая нога была закована в гипс до колена. А у одиннадцати, сидящих слева, в гипс до колена была закована левая нога. Каким образом палата левой ноги лишилась одного человека, было неизвестно. Про второе сеппуку ничего не было слышно.