Наваждение. Лучшая фантастика – 2022

Жваков сел у стены в коленную японскую позу, подвернул загипсованную ногу, чтоб не беспокоила, закрыл глаза. Что человек совершил сеппуку, Жвакова не смущало. Видал он смерть, видал кровь. На всю оставшуюся жизнь хватит впечатлений. Но завещать органы фонду – это был голимый абсурд – урбудык урбыдак, – и к тому же черный. Мясо портится без холодильника – мясо, бдык, мясо, – а субпродукты еще быстрее. Но фонд, несомненно, существовал. Он, несомненно, существовал и раньше, но не вполне материально, оборачиваясь яркой картинкой, баннером, рекламным слоганом. Теперь же – после того как Жваков прочел зажатую в зубах трупа ленту – предстал жутковатой реальностью.

Жваков посмотрел на гаджет, гаджет молчал. Жваков послал вызов, что в общем-то можно было сделать и раньше. Через несколько долгих секунд был ответ: «Абонент недоступен».

Жваков поднялся из коленной позы и направился обратно в аудиторию.

У порога остановился. Из-за двери доносились непонятные звуки. Жваков открыл дверь и вошел.

Человек у доски, он же хиросиг, был на своем месте, то есть у доски. Размахивая рукой, словно дирижируя, он повторял три слова из своего репертуара: гиба габ губ, гиба габ губ… И двадцать две пары загипсованных пяток дружно и в такт били об пол. Именно двадцать две, потому что Жваков, прислонившись к стене для равновесия, уже ударял пяткой вместе со всеми.

– Асламбан хоп. – Человек опустил руку.

Люди поняли это как сигнал расходиться.

Жваков подождал Бакина у выхода. Вместе с Бакиным выходил и Ираклий.

– Я нажал за тебя кнопку, – сказал Бакин. – «Компактное устройство, воздействующее на лобные доли реципиента с целью усиления суггестивного воздействия», кажется, так.

– Устройство примерно такое. – Ираклий показал свою желтую карточку. – Нет ничего нового в этом мире.

Пришли в палату. Там все ложились на вытяжку, прилаживали к ногам свои гири.

Жваков тоже лег и, ложась, услышал короткий писк гаджета – сигнал, которого ждал и которого боялся. Он посмотрел. Сигнализировал агент поиска абонента.

Нашлась наконец. Жваков посмотрел в скрепке. Там была страничка из Книги памяти ОДД, и на страничке – знакомое имя, обведенное жирным красным.

Дура, со злостью подумал Жваков, как можно быть такой дурой? И одномоментно прозвучала вторая мысль: не может быть, нет, не может быть, тут какая-то ошибка.

– Это от Валентины? – спросил любопытный Бакин.

– Нет, – сказал Жваков. – Не знаю. Я не заказывал этого. У нее все в порядке, – добавил быстро. – Я с ней разговаривал. Только что. Вот так разговаривал.

– Как это «вот так»? – спросил Бакин.

– По гаджету, бдык, – огрызнулся Жваков. – И отвернись от меня, я спать хочу.

* * *

Коридор здесь широкий – в метрах не знаю, а шесть человек могут стоять поперек в шеренгу плечом к плечу. Эти и другие слова Жваков произносил беззвучно, ведя долгий мысленный разговор в преддверии разговора реального, который должен был рано ли, поздно ли состояться, когда недоразумения развеются, а ошибки будут исправлены. Трезво размышляя, он верил, что это рано ли, поздно ли случится.