Навеки связанная

Он стонет и медленно стягивает с меня юбку и трусики. Я приподнимаюсь, чтобы он мог снять блузку. Теперь я совершенно голая, и Иван упивается моим телом так же, как и я его.

В прошлом я всегда настаивала на сексе в темноте и никогда никому не позволяла видеть шрамы, оставшиеся после несчастного случая. Теперь к старым шрамам присоединились новые, но я не прикрываюсь, а обнажаю себя перед Иваном — сердце, душу и тело. Мы оба совершенно несовершенны. Наши шрамы рассказывают истории. И впервые я осознаю, что мои шрамы не делают меня уродливой. Эти шрамы делают меня цельной. Они — часть того, кто я. Именно наши несовершенства делают нас по-настоящему красивыми.

Очень медленно, Иван скользит руками по моему телу, прослеживая каждый изгиб. Я прикусываю губу, сдерживая стон, когда Иван языком прослеживает контур груди, прежде чем втянуть в рот сначала один сосок, затем другой, ощущение его клыков — афродизиак.

Когда он скользит рукой между бёдер, я выгибаюсь, требуя, чтобы он коснулся меня и желая его всё больше и больше с каждым мгновением.

Я издаю стон и чувствую, как Иван улыбается у моей кожи. Он ласкает и воздаёт дань каждому миллиметру моего тела, даже тем местам, которые я считала уродливыми и смущающими. Каким-то образом своим прикосновением он исцеляет меня… не снаружи, а внутри, и это имеет самое большое значение. Я чувствую себя красивой и желанной, когда физическое проявление его возбуждения прижимается к моей ноге.

Когда он, наконец, накрывает мои губы своими, я провожу пальцами по его лицу, запоминая каждый дюйм. Он великолепен, совершенен и мой.

Я не могу сдержать возмущённый стон, когда Иван убирает руку у меня между ног. Наблюдая за мной, он подносит запястье ко рту и глубоко впивается зубами в кожу.

— Пей. — Он протягивает мне руку. Схватив его предплечье обеими руками, я прижимаю запястье ко рту. Я слишком возбуждена, чтобы задуматься о том, что буду пить кровь. Я просто желаю вкусить Ивана, почувствовать и связать себя с ним всеми возможными способами.

Иван стонет, когда я делаю глубокий глоток, позволяя силе наполнить себя. Удовольствие Ивана — моё удовольствие.

— Хватит, — шепчет он и аккуратно убирает от меня руку.

Я вновь разочарованно ворчу, и Иван смеётся, скользнув всем весом между моих ног.

— Я хочу тебя, Лав.

— Я уже твоя, Иван. — Я чувствую, как он прижимается головкой к входу в моё тело. Иван, как и прежде, не торопится. Наши тела тесно прижаты, и я отвожу голову в сторону, открывая шею.

— Твоя очередь, — шепчу я, находясь в тумане страсти, любви и силы.

Его возбуждение увеличивается, когда проводит губами по моей шее в чувственной ласке.

— Ты прекрасна, — шепчет он. — Я не заслужил кого-то столь красивого.

Он погружает клыки в мою вену и ласкает кожу языком. Я впиваюсь ногтями в его накаченную спину, а затем прослеживаю пальцами шрамы.

— Ты самый потрясающий мужчина. Если кому и повезло, то мне.

Он входит в меня, и по телу проносится электрический разряд. Удовольствие, боль и сила сливаются воедино, формируя эротическое трио, разжигающие каждый нерв в моём теле. Затем Иван начинает двигаться. Медленно и мучительно. Он отстраняется от моей шеи и слизывает, выступившую каплю крови. В его глазах горят мои чувства. Мы смотрим друг другу в глаза, желание становится таким сильным, что я едва осознаю себя. Мой оргазм накрывает нас обоих, и мы обнимаемся, катаясь на волнах наслаждения.

Когда мы, всё потные, отдышались, перевернулись, я легла на плечо Ивана, прошептавшего мне:

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — выдыхаю я, крепче его обнимая.

Этот мой мужчина.

И я на всё пойду, чтобы защитить его.

Глава седьмая, в которой пора заставить тварь отплатить. А ещё нельзя будить спящего вампира, он не обрадуется

Я подвела семью. И себя подвела. Многие годы я подводила всех и каждого, поэтому и не могу простить себя. Но я не подведу мужчину, спящего рядом.

Уже, наверное, полдень, и так как Иван ещё не обратил меня, пока могу наслаждаться солнцем. А значит, могу положить конец кошмару, в котором он живёт слишком много веков. Ему не понравится мой план, но, если всё получится, оно того стоит.

Мне просто нужно не умереть, потому что это убьёт и его, а я не собираюсь нести ответственность за ещё одну смерть того, кто мне дорог.

Тишина пещеры окутывает меня, пока я смотрю в лицо мужчины, укравшего моё сердце. Я прижимаюсь губами к его губам и шепчу:

— Я всё исправлю и вернусь.

Затем я одеваюсь и ухожу, возвращаясь к дому Вари через лес и сугробы. Если я действительно собираюсь тут жить, нужно забрать свои вещи. Задрожав, я теснее кутаюсь в пальто, идя к деревне. День выдался мрачным, а небо серое. На улице почти никого нет, и я задумываюсь, произошло ли что-то ещё, пока мы спали.

Я подхожу к задней двери дома Вари, стараясь быть незаметной, и стучу. Она открывает после третьего стука.

— Эвангелина, входи. Что ты здесь делаешь?

Я проскальзываю в дом, и она закрывает и запирает за мной дверь.