Навеки связанные (СИ)

Даже танец, в котором кружились близнецы, походил скорее на столкновение двух слишком разных стихий. И присутствующим на балу казалось, что король и его сестра, подобно льду и пламени, пытаются одолеть друг друга, не взирая на то, что это бесполезно и бессмысленно, забывая о том, что их окружает большое количество гостей.

— Я не знаю, брат мой, — ответила Нуала, которая буквально сходила с ума от каждого прикосновения Нуады к себе, от его тепла, что передавалось и ей, от силы и могущества, наполнявших каждый его жест, любое слово.

Принцессе хотелось закрыть глаза и опустить голову на крепкое плечо брата, чтобы еще сильнее почувствовать эту жгучую смесь сладкой неги и всеобъемлющих страха и волнения, которая туманила рассудок, окутывала, подобно густому туману, в свои сети, подчиняя собственной воле.

— Хм, ты думаешь, я поверю в столь наглую и непродуманную ложь? — наклонившись совсем близко к ее лицу, спросил Нуада, сощурив глаза, в которых горел недобрый и опасный огонек. — Ты не могла перестать улыбаться нашему почетному гостю, однако стоило мне подойти, как куда-то испарились даже остатки радости и довольства… Неужто я не заслужил хотя бы малейшей крупицы твоего уважения, дорогая сестрица?

— Я не могу управлять собственными эмоциями и чувствами, брат мой… Раньше, до всего этого, я могла с уверенностью сказать, что уважаю и люблю тебя, однако теперь не имею права лгать, произнося то же самое… — быстро произнесла Нуала, поражаясь своей дерзости и смелости.

— Вот оно как… — задумчиво ответил Нуада, внутри которого разгоралось настоящее и необузданное пламя. — Я как всегда не угодил тебе, не оправдал твоих надежд и мечтаний. Только вот знаешь ли, Нуала, — на этих словах эльф вплотную наклонился к ее лицу и прошептал на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. — Теперь уже ничто не будет, как прежде, желаешь ты того, или же нет. И я не стану более ни с кем, ты слышишь, сестра моя, ни с кем делить то, что всегда принадлежало мне. И я говорю вовсе не про корону и власть, которую она дает… — сказав это, эльф довольно и хищно улыбнулся, видя, как в глазах Нуалы отражается понимание, сменяющееся страхом.

— Поэтому не советую тебе так открыто и радушно вести себя с нашим дорогим гостем, если ты не желаешь повторения неприятной и душещипательной истории того мерзкого водоплавающего, Авраама, кажется, — Нуала, услышав подобные ужасные слова, не смогла сдержать одинокой слезы, которая скатилась по бледной щеке, оставляя на ней влажную дорожку. Нуада почувствовав, что и по его щеке прокатилась точно такая же жалкая слеза, довольно оскалился, совсем утратив облик благородного эльфа.

— Как ты можешь говорить мне подобные вещи? — сдерживая готовые вырваться непрошенные слезы, тихо произнесла Нуала, когда утихла музыка, и все пары, словно по команде, остановились. — Как ты можешь так спокойно объявлять о том, что убьешь давнего друга, если тот попытается завладеть моим вниманием?

— Легко, Нуала, очень легко. А знаешь, почему? — произнося эти слова, Нуада вновь, как тогда, в покоях, обхватил подбородок принцессы бледными пальцами, принуждая поднять напуганный взгляд. — Потому что, какой бы сильной и крепкой ни была моя дружба с принцем Акэлом, как бы я не уважал и не почитал этого эльфа… Если он посмеет хотя бы подумать о том, что может просто так забрать тебя, я поставлю его на место, показав, что бывает, когда посягаешь на чужое.

Нуала часто и глубоко дышала, смотря по сторонам, ища чьей-либо помощи и защиты. То, что сказал ей брат, мало напоминало признание в светлых и прекрасных чувствах, это больше походило на констатацию факта, говорящего о том, что она-собственность Нуады, не имеющая права перечить его воле.

Такое заявление ранило сильнее самой смертоносной и меткой стрелы, пропитанной ядом, ведь оно было сделано тем, кого сама Нуала безмерно любила и кому она всей душой жаждала помочь. Теперь же принцесса сомневалась, что есть хотя бы шанс, малейшая возможность остановить безумие и одержимость брата.

— Я надеюсь, что ты поняла смысл моих слов, Нуала, — убирая от ее лица руку, тихо проговорил Нуада, внимательно смотря на сестру, в глазах которой читались отчаяние и всепоглощающая печаль. — Прошу, не вынуждай меня доказывать тебе правдивость моих слов. Ты принадлежишь мне, Нуала, и я не позволю никому забрать тебя у меня.

— Конечно, брат мой, — вокруг принцессы стоял шум, подобный гудению улья, однако она все равно произносила эти слова негромко, будучи отрешенной от реальности, от происходящего. — Мой король, позвольте мне покинуть торжество… Мне нездоровится…

— Очень жаль, — задумчиво и как-то отстраненно ответил Нуада. — Что ж, конечно, ты можешь идти: этот день слишком утомил тебя. Я предупрежу принца Акэла, чтобы он не беспокоился.

— Благодарю, брат, — слегка наклонив голову, дрожащим голосом проговорила Нуала.

— Сладких снов, дорогая сестра, — довольно и иронично произнес Нуада, наклонившись к лицу Нуалы и запечатлев на нем едва ощутимый, легкий поцелуй.