Navsegda

женщину, приглашающую мужчину на свидание, а потом и на совместный обед со своей

лучшей подругой? И эта перемена произошла не у меня на глазах. Анна молчала о

происходящем, будто готовила какой-то долбаный проект по саморазвитию, о котором

собиралась сообщить мне лишь после сдачи.

После ужина они отвозят меня домой и желают мне спокойной ночи. Кевин целует

меня в щеку и, посмотрев в глаза, говорит, что очень рад знакомству со мной. Он

добавляет, что надеется на новую встречу, и я ему верю. Может, именно это и цепляет в

Кевине? Его искренность. Может, Анну привлекает именно она? Если это так, то я ее

понимаю.

Я звоню ей пару часов спустя, и мой звонок переключается на голосовую почту.

Уверена, она сейчас с Кевином. Я пытаюсь дозвониться до подруги утром, и меня снова

перенаправляют на голосовую почту, однако вскоре от Анны приходит сообщение, что

она перезвонит мне позже. Она всё еще с Кевином. С ним у нее действительно всё по-

другому. Он отличается от остальных. Я чувствую это. Вижу это. И это заставляет меня

нервничать. Я уже потеряла Бена. Я не могу потерять еще и подругу. Как она может

меняться сама и менять свои приоритеты именно сейчас? Когда я еле держусь.

Анна звонит в воскресенье днем и предлагает заехать ко мне. Первые же ее слова:

— Что ты думаешь о нем? Он милашка, правда?

— Да. Он очень мил. И понравился мне.

Я не кривлю душой. Пусть я и не вижу, что в нем такого особенного, но он на

самом деле милый и приятный молодой человек.

— Ох Элси! Я так рада это слышать! Я так переживала, так хотела познакомить вас,

и когда он вчера приехал и я спросила его, не присоединится ли он к нам за ужином, я так

волновалась… — Она обрывает саму себя. — Я очень рада, что он тебе понравился.

96

— Он замечательный. Правда немного… — как бы это помягче сказать? — не в

твоем вкусе что ли.

— Я изменилась, — пожимает Анна плечами. — Что-то щелкнуло внутри, и я вдруг

осознала, что хочу любить. Ну, то есть, все хотят любить, просто я почувствовала, что

готова к серьезным отношениям. У меня было много мужчин, но я поняла, в чем

проблема: я любила не их самих, а то, как сильно они любят меня. А с Кевином всё по-

другому. Я его даже не интересовала. Мы задерживались после занятий, и я помогала ему

с позами, трогала его то тут, то там — сама знаешь, как на йоге бывает. Такая близость

воодушевляет большинство мужчин. И обычные упражнения становятся сексуальными и

интимными. Но только не с Кевином. Его интересовало одно — правильно войти в позу.

И тогда я сама попыталась придать нашим занятиям сексуальный оттенок. Тщетно. Я

пыталась привлечь его внимание к себе как к женщине, а он был искренно сосредоточен

только на йоге.

Значит, в каком-то роде я была права. Ее очаровала его искренность.

— И я… я хочу быть с кем-то таким. Серьезным и искренним. С тем, кто не

воспринимает меня как какую-то ценную вещь, которую хочется заполучить и которой

хочется обладать. Поэтому я пригласила его на свидание. Он согласился. Я после этого,

конечно, жутко разнервничалась, но гордилась собой. А потом, с самого первого нашего

свидания, я почувствовала между нами… связь…

Я начинаю злиться, потому что у нас так было с Беном. Мы на первом же свидании

почувствовали сильную связь. Такое не случается со всеми подряд. Говоря об этом как о

чем-то обыденном, Анна словно обделяет меня.

— Не понимаю, почему ты не рассказала мне об этом раньше, — замечаю я.

Подруге опять становится неловко, как тогда в ресторане.

— Ну… ты сейчас переживаешь нелегкое время, и я подумала, что тебе бы не

хотелось об этом узнать, — отвечает она, и меня как током прошибает. Анна жалеет меня.

Теперь она влюблена. Она счастлива. А я — одинока и несчастна, и подруга не хочет

растравлять мне рану.

— И что же такого произошло, что ты переменилась? — спрашиваю я. Резко и

горько.

— Что?

— Забавно, что ты вдруг взяла и изменилась. Сначала была… такой… а теперь

стала… — походящие эпитеты никак не идут на ум… — в общем, чуть ли не

воплощением любви. Что заставило тебя измениться?

— Ты. — Судя по тону Анны, ее ответ должен был успокоить или осчастливить

меня. — Я просто осознала, что жить — значит, любить. Дарить свою любовь другому

человеку.

— Ты себя слышишь? Ты словно зачитываешь надписи с валентинки.

— Оу. — Она, наконец, улавливает раздражение в моем голосе. — Прости. Я

думала, ты будешь счастлива за меня.

— Счастлива за тебя? У меня умер муж, и я сижу тут у разбитого корыта одна,

мучаясь и страдая, в то время как ты, глядя на мой печальный опыт, делаешь выводы о

том, как важно любить. Поздравляю, Анна! Мы все счастливы за тебя!

Она потрясенно молчит, и благодаря ее молчанию, я, к сожалению, могу

продолжить:

— Давайте устроим праздник в честь Анны! Она нашла свою истинную любовь! Ее