Navsegda

— Тебе что-нибудь купить? — спрашивает Анна, напоминая мне о том, что я

просила Бена купить мне Фрути-пеблс.

Я тут же забираюсь обратно в постель.

— Нет, спасибо, мне ничего не надо.

— Ладно, я скоро вернусь. — Анна задумывается на минуту. — Может, ты хочешь,

чтобы я задержалась и побыла рядом с тобой, если ты решишь ей позвонить?

— Нет, спасибо. С этим я сама справлюсь.

12

— Хорошо, но если ты передумаешь…

— Спасибо.

Анна уходит, и, стоит захлопнуться входной двери, как на меня обрушивается

одиночество. Я одна в этой комнате, одна в этом доме, но что важнее всего — одна в этой

жизни. Я даже не могу осознать этого в полной мере.

Я встаю и беру телефон. Открепляю листок с номером Сьюзен от холодильника и

цепляюсь взглядом за магнит из пиццерии Джорджи. Опустившись на пол, я прижимаюсь

щекой к холодной плитке пола. И больше не нахожу в себе сил подняться.

ДЕКАБРЬ

Мы с Анной запланировали грандиозно провести новогоднюю ночь. Сначала пойти

на вечеринку и повидаться там с парнем, с которым подруга заигрывает в тренажерке, а

потом в 23.30 свинтить оттуда на пляж, открыть бутылку шампанского и встретить новый

год пьяненькими и промокшими от морских брызг.

Вместо этого, порядком набравшись, Анна начала обжиматься с парнем из

тренажерки, после чего вообще на пару часов пропала из моего поля зрения.

Происходящее было очень в духе подруги, но я обожала в ней всю эту непредсказуемость,

благодаря которой никогда и ничего не шло по плану. Всегда что-нибудь да случалось.

Для такого человека, как я — у которого всегда всё идет по плану и никогда ничего не

случается — подобное было приятной отдушиной. Поэтому, торча на вечеринке в

ожидании куда-то запропастившейся Анны, я ничуть не злилась на подругу и не

удивлялась. Я даже в какой-то мере ожидала такого поворота событий. И лишь

испытывала легкую досаду, встречая новый год с кучкой незнакомцев. Друзья целовались,

поздравляя друг друга, а я стояла столбом, уставившись в бокал шампанского. Однако я

не позволила себе кукситься и, дабы вечер не был до конца испорчен, перезнакомилась и

пообщалась с прикольными людьми.

Парень по имени Фабиан, только что закончивший медицинский колледж,

поделился со мной тем, что его настоящая страсть — «хорошее вино, вкусная еда и

красивые женщины». Сказав это, он мне подмигнул, и когда я попыталась вежливо

закруглить наш разговор, попросил номер моего телефона. Я не стала отказывать ему в

этом, и хотя он был довольно мил, знала, что если Фабиан на самом деле позвонит, то я

ему не отвечу. Он из тех, кто на первом свидании отведет меня в дорогущий бар, а пока я

буду припудривать носик в туалете, облапает взглядом всех девчонок в зале. Из тех, для

кого переспать со мной — своего рода победа. Для него это игра, а я… никогда не умела

играть в такие игры.

Анна же, в отличие от меня, умела и любила повеселиться. Она легко сходилась с

парнями и запросто строила им глазки. В ней было что-то такое, от чего мужчины теряют

голову, а вместе с ней и самоуважение. С кем бы Анна ни крутила роман, власть всегда

находилась в ее руках. Я видела все плюсы такой жизни, но мне, со стороны, она всегда

казалось скучной и лишенной страсти. Просчитанной. Я же ждала того, в кого без памяти

влюблюсь, и кто без памяти влюбится в меня. Мне нужен был тот, кто не захочет играть в

игры, потому что с ними мы лишь зря теряем время. Я не знала, существует ли такой

человек, но была еще слишком молода, чтобы перестать о нем мечтать.

Анну я нашла в главной ванной комнате, после чего собрала и сопроводила домой

на такси. К себе домой я добралась к двум часам ночи, страшно уставшая. Бутылка

шампанского, припасенная для нашего пляжного рандеву, осталась закупоренной.

Я завалилась спать, не стерев с лица косметику и бросив черное, расшитое

блестками платье на пол. Что принесет мне этот год? — думала я, и голова шла кругом от

13

предполагаемых возможностей. Но я и помыслить не могла о том, чтобы выскочить замуж

к концу мая.

Первого января я проснулась в гордом одиночестве, так же, как и в любой другой

день, так что новый день нового года не отличался ничем от остальных. Почитала в

постели пару часов, приняла душ и оделась к завтраку с Анной.

Я бодрствовала уже около трех с половиной часов к тому времени, как встретилась

с ней. Подруга же выглядела так, будто только что встала с постели. Анна — высокая

худышка, с длинными каштановыми волосами, чудным образом оттеняющими ее

золотисто-карие глаза. Она родилась и до тринадцати лет жила в Бразилии, что всё еще

заметно по некоторым словечкам, время от времени проскакивающим в ее речи, но

больше всего — по ее восклицаниям. Не считая этого, она полностью

американизировалась, ассимилировалась и избавилась от всех иных элементов и

выражений бразильской культурной самобытности. Я почти уверена, что ее имя должно