Навсегда их

И мужчина, сидящий рядом с ним, который просто оказался его донором спермы, конечно же, не имел к этому никакого отношения.

— Она убедила Филиппа согласиться помиловать тебя. А ты знаешь, что если соглашается Филипп, то он заставит согласиться и Эдварда. Его рука крепко обвила шею кронпринца, что удивительно, как это Эдвард говорит не голосом Филиппа.

Гален опустил руки.

— Он предлагает мне своё прощение? Какого хрена он должен меня прощать? Я не совершал никаких преступлений.

Никакого преступления, кроме верности единственному истинному наследному принцу. Если бы отец Тео, бывший король, был ещё жив, ничего бы этого не случилось. Но странная болезнь поразила его в возрасте пятидесяти пяти лет и, чёрт побери, если кто-нибудь из придворных врачей смог бы выяснить её причину.

Скорее всего, его отравили, хотя не было ни малейшего доказательства, подтвердившие слова Галена.

Даже Тео ему не поверил.

— Ты был изгнан вместе с Теодором Фитцчарлзом III. Ты готовил с ним заговор, чтобы устроить собственный переворот.

На лице Галена ничего не отразилось. Само собой разумеется, что слухи долетели до Талании чересчур быстро. Они с Тео не скрывались, правда, он не хотел афишировать их намерения — по крайней мере, пока у них не будет достаточно козырей в рукаве, чтобы гарантировать себе победу. До этого момента он будет отрицать это до самой смерти.

— Я не знаю, что ты курил, старик, но мы просто пытаемся собрать осколки после того удара, который ты нанёс. Как поживает Филипп в последнее время? Ты всё ещё сосёшь его член утром, днём и ночью?

Дориан плотно сжал губы.

— В этой машине есть только один человек, который сосёт член, и это не я.

— Твои слова как музыка, — Гален пожал плечами. — Нужно было позвонить. Сэкономило бы вам топливо для реактивного самолёта. Я больше не вернусь. Я сделал свой выбор. Вы с Энн должны смириться с этим.

— Это ещё не всё.

Он стиснул зубы и стал ждать. Всё это ему не нравилось. Дориан никогда не переставал плести интриги, и то, что он ждал целых десять лет, мало что меняло. Своими следующими словами его отец доказал ему эту правоту:

— Мы устроили выгодную партию. — Когда Гален просто уставился на него, Дориан улыбнулся ещё шире. — Подумал, что это может заинтересовать тебя. Камилла Фитцчарлз.

Гален рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Вся эта ситуация была чертовски абсурдной.

— Ты хочешь, чтобы я женился на Ками? На той самой девушке, кому я подгузники менял? Ты что, совсем с ума сошёл? Она же ребёнок. — Ей было пятнадцать… нет, это было в августе. За лето ей должно было исполниться шестнадцать. Гален покачал головой. — Я не знаю, какую цель ты преследуешь, но я не трахаюсь с детьми.

— Через два года она станет совершеннолетней. Ждать осталось не так уж много времени, по большему счету.

— Даже когда она достигнет совершеннолетия, она всё равно останется ребёнком. Я не собираюсь жениться на грёбанном ребёнке. — Не то чтобы Гален вообще собирался жениться.

Но если он когда-нибудь и нажмёт на этот курок, то уж точно не ради политической выгоды.

— В следующий раз звони по телефону и не трать моё время зря.

Он вылез из машины и направился к самолёту. Он должен быть уже на пути к заправке, а потом он вернётся в Нью-Йорк.

Вернётся к Тео.

***

Весь день Мэг работала, и знание того, что Тео заплатил за ее обучение, висело над ней как Дамоклов меч. Тео не только вернулся в Нью-Йорк, но и вмешался в её жизнь. И не только, он будто помахивал своим гигантским денежным членом перед ней, считая, что имеет на нее какие-то права.

Она налила три порции виски и подвинула их через стойку к ожидающим мужчинам. Что думает обо всём этом Гален? Она не знала, потому что не видела его с тех пор, как появился Тео.

Но это не имело значения.

Тео переступил черту, когда заплатил за её обучение. Она не могла позволить себе отплатить ему тем же. Если бы она могла, то заплатила бы за это чёртово обучение сама. Он не был глуп. Он всё просчитал. Это означало, что он использовал деньги, чтобы привязать её к себе, и, черт возьми, она не оставит это просто так.

— Мэг?

Она оглянулась и увидела, что её лучшая подруга Кара смотрит на неё встревоженными тёмными глазами.

— Да?

— Дорогая, ты злишься на этот стакан? Ты пялишься и скребёшь его уже минут пять. Он чист. — Кара осторожно вынула бокал из её руки и поставила его на полку под стойкой бара. — Хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит?

Мэг не могла говорить о том, что её беспокоило. Ведь она так и не призналась своей подруге о бедственном финансовом положении. Кара знала, что она на мели, но она была не просто на мели, а нищей. Мэг утопала. Признаться в этом вслух кому бы то ни было — равносильно признанию своей неудачи. Кара, может, и не видела этого, но Мэг казалось, что об этом написано у неё на спине. Её проблема и только её проблема.