Навсегда (ЛП)

— Кажется… кажется, меня сейчас стошнит, — прошептала Монце, прислонившись к стене курятника.

От вида этой бедной божьей твари, еще совсем недавно весело скакавшей по двору, а теперь безвольно свисающей с рук служанки, у них выворачивало желудки. Агнес и Эдель не могли поверить собственным ушам, и первая, положив курицу в корзину, спросила:

— Синди, ты же говорила, что тебе нравится курица?

— Да, нравится. Но я…

— Я не понимаю. Вы не умеете забираться на лошадь, и даже на осла, не можете забить курицу. Откуда, вы говорите, приехали? — поинтересовалась Агнес.

— Из Испании.

— А в Испании не водятся куры?

— Водятся, но я никогда их не брала прямо из курятника, — тихо ответила Монце.

— Где же ты их брала? — задала вопрос Эдель, вспоминая странный разговор, состоявшийся у них в тот день, когда они познакомились.

— В супермаркете, — ответила Хуана.

— В супермаркете?! — в один голос повторили девушки.

— Да… ну это такой рынок, — пояснила Монце. — Там мы, как вы здесь, покупаем все необходимое.

Увидев, как на них смотрят девушки, и, догадавшись, что они ничего не поняли, Хуана, как смогла, объяснила:

— Знаю, что это звучит странно, я готовлю курицу, когда она уже мертва и ощипана. Мне остается ее только разделать.

С каждым словом Эдель и Агнес понимали все меньше. Откуда взялись эти женщины?

— Ай, боже, — подойдя к ним, пожаловалась Монце. — Вижу, что вам ничего не понятно, но мы и правда в жизни не убили ни одной курицы, ни любого другого животного. Понимаю, что это звучит странно, но это чистая правда.

— Значит… вы из королевского рода? — удивленно выпалила Агнес.

— Нет! — воскликнула Монце, осознавая, как трудно объяснить то, что с ними произошло и при этом не прослыть сумасшедшими.

— Нет… нет, совсем нет, дорогая, — замотала головой смуглянка. — Мы такие же простые девушки, как и вы, но куры, как и любые другие животные, попадают к нам в руки уже мертвыми. У нас существуют люди, которые их убивают, а потом отправляют нам. Теперь вы поняли?

— Ты продолжаешь утверждать эту чушь, что вы прибыли из две тысячи десятого года, — рассмеялась Эдель.

Монце и Хуана переглянулись. Ну что им сказать? Но прежде чем они успели вымолвить и слово, девушки пожали плечами, и в конце концов чтобы сменить тему Монце добавила:

— Мы хорошо умеем убираться и наводить чистоту. Там, откуда мы, мы отвечаем за уборку. Давайте, мы займемся порядком, а вы будете готовить. Как вам такая идея?

— Какая замечательная мысль! — захлопала в ладоши Хуана.

Но после двух с лишним часов, проведенных на коленях с тряпкой и мылом в руках, замечательная идея перестала быть таковой.

— Ай, боже, я уже ног не чувствую! — садясь на пол, пожаловалась Монце. — И вдобавок у меня отвалились три накладных ногтя.

— «Мы хорошо умеем убираться… мы хорошо умеем убираться», — передразнила Хуана. — Как тебе в голову пришло такое сказать? Я ненавижу убираться.

— Предпочитаешь рубить головы курам?

— Нет.

— Значит, прекрати жаловаться и продолжай работу.

В этот момент одна из дверей открылась, и в нее вошел Деклан Кармайкл, который, увидев распластанных на полу девушек, поинтересовался:

— Вы тут моете или чешете языками?

— Еще одно слово, и я его убью, — завидев его, прошептала Монце.

Но оглянувшись, прикусила язык. Если она ему ответит, ничего хорошего из этого точно не выйдет.

Вот только Деклан что-то услышал и, подойдя к этой бесстыжей брюнетке, уверенный в собственном превосходстве, спросил:

— Мне кажется, вы что-то сказали. Повторите!

Хуана украдкой поглядела на Монце и показала, чтобы та заткнулась.

— Я же сказал вам, что не хочу видеть вас на своих землях, а уже тем более смотреть, как вы болтаетесь без дела и сплетничаете в моем собственном доме. Или вы забыли?

Это было сказано таким отвратительным тоном, что переполнило чашу терпения Монце. Она вскочила с колен и встала перед герцогом лицом к лицу.

— Конечно, мы помним, сеньор. Как тут забыть?

— Вы продолжаете все так же дерзко себя вести? — произнес он, одновременно разглядывая на ее лице следы ночного падения.

— Нет, сеньор. Я всего лишь вам отвечаю.

В течение нескольких секунд они безотрывно смотрели друг другу в глаза, и у Монце почти остановилось сердце. Этот мужчина не был самым красивым из тех, что она видела в своей жизни, но он был настолько привлекателен и от него исходила такая харизма, что она почти потеряла сознание. Почувствовав ее откровенный взгляд, Деклан смущенно взглянул на нее. Эта женщина в старом платье, с ужасными манерами чем-то его неотвратимо влекла. Сила ее взгляда приводила его в замешательство. Впившись взглядом в ее губы и увидев рану, полученную от ночного падения, он заговорил с ней более мягким голосом:

— Болит?

Разгоряченная (и не только спором) Монце, поднесла пальцы к губам и помотала головой.

— Впредь вам следует быть более осторожной.

— Я буду, — смущенная таким бархатным голосом, прошептала она.

— А теперь возвращайтесь к работе, — и, вновь становясь серьезным, резким голосом указал, — раз уж вы все еще здесь, и я даю вам кров и пищу, делайте ее хорошо.