Навсегда (ЛП)

— Эта ваша… ужасная служанка… посмела выставить меня вон, когда я зашла проведать отца! У нее хватило наглости заявить, что от меня больше раздражения, нежели помощи. Вы можете в это поверить?

Деклан готов был ответить, но Монце опередила его.

— Ту, кого вы с таким пренебрежением зовете «ужасной служанкой», зовут Норма… Норма Дюваль, — с вежливой улыбкой сообщила Монце, сдерживая огромное желание хорошенько оттаскать блондинку за ее белые космы.

Хуана, заметив, как подруга прикусила нижнюю губу, для своего спокойствия предпочла ухватить ее за рукав.

— Не стоит волнений. Смею вас заверить, Норма совсем не со зла указала вам на дверь. Она печется о здоровье вашего батюшки.

Молодая женщина решила удостоить вниманием двух подруг и повернувшись к ним с надменным видом, окинула их с ног до головы взглядом.

— А это что за невежи посмели обратиться ко мне? — спросила она, наморщив носик.

«Боги мои, типичная тупая блондинка!», — подумала Монце, но поспешила прикусить язычок, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Синди Кроуфорд, к вашим услугам, — вместо этого вежливо ответила она. И по-испански добавила шепотом: — Выкуси!

Это позабавило Хуану, вызвав смех, который тут же смолк под пристальным взглядом Деклана.

— А я Пэрис Хилтон, — представилась Хуана.

Если так пойдет и дальше, то дамы разойдутся не на шутку. Деклан решил смягчить ситуацию и положить конец спору, поэтому взял блондинку за руку и заглянул ей в глаза.

— Леди Роуз, не забывайте, мои люди пришли помочь вам, — напомнил он ей.

В этот момент в дверях показалась разъяренная Хулия, подталкиваемая двумя молодыми слугами. Стоило ей увидеть виновницу своего внезапного изгнания, она, напрочь забыв о своем образовании и правилах поведения врача, принялась кричать как сумасшедшая.

— Эй, ты, стерва избалованная!

— Как ты посмела обратиться ко мне? — Роуз горделиво приосанилась и приподняла бровь, когда Хулия предстала перед ней.

— Меня поражает ваше невежество! Как я могу помочь вашему отцу, когда вы выставляете меня за дверь? Вас что, не учили, что нельзя мешать лекарю, когда он облегчает страдания страждущего? И что нельзя лезть ему под руки, когда он пытается тому помочь?

— Как ты дерзнула меня назвать? — Роуз оглянулась на Деклана в поисках поддержки. — Стервой? Я правильно расслышала?

— Мама дорогая. Сколько экспрессии! — прошептала Хуана.

Монце удивленная подобной реакцией, обычно спокойной Хулии, снова опередила Деклана, который собирался что-то сказать, и ухватив подругу за рукав гневно зашипела:

— Заткнись, прошу тебя! Замолкни, если не хочешь, чтобы мы все попали в неприятности. Последние мозги растеряла? С этой Барби-Рапунцель нельзя разговаривать в подобном тоне.

— Ох, даже не знаю, какой из эпитетов мне понравился больше — Барби-Рапунцель, избалованная стерва или средневековая фифа, — рассмеялась Хуана, пока насмерть обиженная девица заливалась слезами на плече Деклана Кармайкла.

— Ну, вряд ли… красотка станет…

Она не успела закончить фразу, когда Деклан осадил ее грозным взглядом и непреклонным требованием.

— Прошу вас, Норма, немедленно принести свои глубочайшие извинения леди Роуз. Я не знаю, что между вами произошло в покоях ее отца, но здесь, в моем присутствии, вы проявили абсолютное неуважение.

Удивленная резкими словами, Хулия впилась в него удивленным взглядом.

— Сэр, мне жаль, что вы превратно поняли смысл сказанного мной, но я лишь пыталась помочь ее отцу, а она… она…

— Требую извинений! — взревел он, теряя терпение.

Монце, увидев с каким лицом Деклан подошел к ее подруге, взяла на себя инициативу.

— Прошу, не зли его еще больше и сделай то, что он просит, иначе нам отсюда не выбраться, — прошептала она по-испански.

— Но ведь она первая начала, — пыталась защититься Хулия.

— Я знаю, и абсолютно разделяю твое негодование. Но разве ты не видишь, кто на ее стороне? Думаю, мы потеряем больше, — махнула рукой Монце, раздраженная резкими словами Деклана.

Деклана порядком утомило то, как эта троица переговаривалась перед ним на языке, которого он не знал. Он развернулся в их сторону и невзирая на окружающую толпу, заорал так, что у всех волосы зашевелились от ужаса.

— Не имею желания снова слышать ваш странный язык. Я не понимаю его и требую, чтобы вы соблюдали приличия и вели себя подобающе перед своим лэрдом.

— Что? — сердито возмутилась Монце.

— Да, Синди, вы не ослышались! — И шагнув по направлению к ней, резко огрызнулся: — И, Бога ради, не пытайтесь снова оставлять за собой последнее слово, потому что сегодня я этого не допущу.

Несколько секунд Деклан и Монце молча обменивались кипящими от ярости взглядами. Ни один из них не готов был уступать, но тут Роуз решила привлечь к себе внимание громким стоном.

— Боже, как же мне дурно! Я вот-вот лишусь чувств, — пробормотала она, хватаясь за герцога.