Навсегда (ЛП)

Монце и Хуана вернулись к своей работе, но ни одна из них не осталась прежней. Внезапно пребывание в двадцать первом веке стало невыносимым и тягостным. Они скучали по спокойствию сельской местности, беседам у камина, пению птиц по утру, запаху влажной земли Шотландии, ее прекрасным долинам и горам, открытости ее людей. Но больше всего они скучали по мужчинам, отсутствие которых разбивало их сердца.

Хуана переехала жить к Монце в ее квартиру. Ни одной из них не хотелось оставаться в одиночестве. Им нужно было постоянно говорить о своих любимых, чтобы сохранить веру в то, что произошедшее безумие реально, даже если воспоминания о тех незабываемых моментах заставляли их плакать.

Весь этот год они планировали в сентябре вернуться в Эдинбург. Монце и Хуане важно было узнать, вернется ли Эрика, цыганка, со своим прилавком на средневековую ярмарку. И время пришло. Они приехали в Эдинбург.

— А если нет? — пробормотала Хуана.

— Она должна быть, — настаивала Монце, слушая ее. — Она задолжала мне желание, и обязана его исполнить.

Хулия, радуясь тому, что снова будет с подругами, но в то же время переживая за них, не знала, как себя вести.

— Я уверена, она будет там, не волнуйтесь, — сказала она наконец.

В девять часов вечера, одетые в старинные костюмы, они прибыли на площадь, где проходила ярмарка. Монце купила две тряпичные куклы и с улыбкой надежды положила их в карман своей юбки, умоляя от всего сердца: «Пожалуйста, Эрика, вспомни, что ты всегда говорила мне о том, что мое счастье осталось в прошлом. Пожалуйста, вспомни об этом».

Нервничая, они пробирались по лугу в ожидании начала средневекового ужина. Киоски и аттракционы стали включать иллюминацию, но цыганки Эрики нигде не наблюдалось. Ее там не было. С отчаянием на лицах девушки, наконец, позволили Хулии уговорить их посетить средневековый ужин, где, вопреки всему, получили удовольствие от представления; возможно, потому, что оно имело так мало общего с реальностью того времени. Ужин еще не закончился, когда Монце услышала раскат грома. Этот звук заставил ее и Хуану посмотреть друг на друга. С улыбкой на устах они встали и вышли на улицу.

— Боже мой, это то, что надо! — Улыбнулась Хулия, увидев пасмурное небо и радость своих подруг.

Начался проливной дождь, и, с колотящимися сердцами, они втроем побежали на ярмарку, а там, посреди эспланады, стоял караван и желтый навес цыганки Эрики.

— Подруга, ты видишь, тоже, что и я? — прошептала Хуана.

— Да, да, да, да, да, да! — закричала Монце, бросившись к нему.

Словно ураган, три испанки ворвались в палатку, позволяя ветру затянуть дождь внутрь вместе с ними. Цыганка подняла глаза, чтобы посмотреть, кто вошел, и улыбка озарила ее лицо, когда она услышала голос Монце.

— Эрика, у меня осталось еще одно желание. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Ты моя должница и не можешь мне отказать. Я хочу этого всем сердцем.

Цыганка, увидев ее и выслушав речь, улыбнулась и, встав, обняла Монце.

— Принцесса, как поживаешь?

— Ну, очень хорошо, раз уж я тебя нашла, — улыбнулась Монце, обнимая ее тоже.

Цыганка, обрадованная новой встречей, попросила девушек сесть. Полчаса они в спешке рассказывали обо всем, что произошло за предыдущий год, и наконец Монце обратилась к ней с просьбой, глядя в глаза.

— У меня осталось одно желание. — взмолилась она. И она схватила Хуану за руку. — И это общее желание.

Цыганка понимала всю силу просьбы и безопасность своей принцессы, но она не могла принять никакого решения, не будучи полностью убежденной. Пока она размышляла, раскат грома потряс, наверное, половину Шотландии:

— Вы уверены?

— Да, — взволнованно пробормотала Хуана.

— Я никогда не была так уверена, — заявила Монце.

— Я позволила истечь году, чтобы у вас было время убедиться в истинности того, чего вы хотите. Возвращение в прошлое означает исчезновение из этого времени навсегда.

Монце посмотрела на Хуану, которая взяла ее за руку и кивнула, когда Хулия начала плакать.

— Да, Эрика. Мы никогда в жизни не были так уверены в чем-либо. Мы обе думали и знаем, чего хотим, чего желаем и без чего не можем жить. Мы знаем, что нам будет не хватать многих вещей, но. то, что мы снова будем с любимыми людьми, может сгладить все остальные недостатки.

— Но там у вас не будет ничего из того, что есть здесь. Там жизнь.

— Эрика, там находится все, что мы хотим иметь, — уточнила Монце.

Цыганка с загадочной улыбкой смотрела на девушку, которую обожала всю свою жизнь.

— Так. Чего ты хочешь, любовь моя?

— Я желаю, чтобы мы с Хуаной вернулись в замок Элчо и продолжили нашу жизнь с Алистером Сазерлендом и Декланом Кармайклом.

При этом Хулия разразилась рыданиями. Цыганка протянула ей бумажный платок и не смогла удержаться от смеха.

— Почему ты плачешь, Хулия?

Та вытерла слезы и, вздохнув, заговорила.

— Я плачу от счастья. Знаю, что они будут очень счастливы. Мне ужасно жаль, что я не могу сопровождать их в этом путешествии, но моя жизнь принадлежит моему Пепе и.

— Не терзай себя, Норма Дюваль, — сказала Монце. — Мы все будем счастливы, а это самое главное, не так ли?