Навстречу неизведанному

Пользуясь возможностью прохода по Хатанге, Харйтон Лаптев послал на двух ялботах матросов Сутормина, Шеломова и канонира Еремеева за провиантом, завезенным туда весной по указу тобольских властей. В течение недели они доставили к «Якутску» сухарей — 50 мешков, крупы ячневой — 4 мешка, солоду — 5 мешков, масла коровьего — 8 пудов. Они же привезли большой якорь, весом пять с половиной пудов, присланный Дмитрием Лаптевым и сгруженный там в апреле.

Как только прибыли с верховьев Хатанги рыболовы и привезли юколы 1650 штук, соленой рыбы 2 бочки и рыбьего жиру 23 фунта, началась погрузка судна.

12 июля Харйтон Лаптев переселился на судно, и на следующий день «Якутск» снялся с якоря и на парусах «грот и фок» пошел в поход.

Медленно спускались по реке и вскоре стали на якорь. Возили с берега дрова и пресную воду. Оставив в этом месте на корге [179] большой ялбот «за неудобностью в походе от льдов», 14 июля в 6 часов пополудни пошли к устью реки. Здесь встретили «стоячие гладкие льды», лавируя между ними, смогли продвинуться только на две мили. Чекин поехал на берег, чтобы с высокого места осмотреть Хатангский залив. Возвратись, он доложил, что в заливе стоит сплошной лед и удобного места для стоянки дубель-шлюпки он не видел. Взяли обратный курс к корге, чтобы там «дожидаться, как губа очистится ото льда».

Шли при сильном ветре, и «Якутск» из-за малой осадки имелбольшой крен. За коргой в реке Хатанге остановились и, бро-сив якорь, возили с берега балласт. Пришлось занести в трюмпятьдесят мешков, заполненных мелким камнем, «для того, что дубель-шлюпка в грузу мелка». [180]

Две недели находились на одном месте, поставив на корге, маяк из камня, 30 июля опять пошли к заливу, продвигаясь между «частыми стоячими и носячими льдами».

9 августа достигли устья залива, и канонир Еремеев на ялботе пошел к берегу, чтобы с его высоты осмотреть ледовую обстановку. Доклад Еремеева вызывал тревогу: близко стоят «великие» льды, а дальше не видно, все закрыто густым туманом. Спустя двое суток льды несколько разредились и Харитон Лаптев осторожно повел «Якутск» на север.

Видимо, в то время, когда выходили из залива в море, а это было 12 августа, Харитон Лаптев заметил, что ранее показанный им на карте мыс, простирающийся далеко к северу и находившийся в это время справа по курсу судна, прорезается проливом; получалось, что северо-западней от бухты Нордвик лежит остров. Действительно, в тот день «Якутск» миновал остров (названный в 1915 году именем Бегичева). Это наблюдение побудило Лаптева написать на своей карте в указанном месте — «надлежит изведать».

Рано утром 13 августа «Якутск» на широте 75°26' встретил невзломанные льды. Начали искать разводья, идя на северо-восток.

В 6 часов вечера переменился ветер, и судно «окружило со всех сторон льдом, что ни где талого места нет, чего ради запустили балки кругом судна».

Спустя два часа журнал пополнился записью: «Понесло нас ветром и течением к северо-востоку… доколе носячий лед уперся и стал недвижим на глубине 12 сажень».[181] «Якутск» оказался в плену у дрейфующих льдов. С каждым часом лед все больше сжимал судно, и в нем появилась опасная течь. Вся команда, проявляя самоотверженность и отвагу, вступила в борьбу за спасение судна. Харитон Лаптев около трех суток, без отдыха и сна, руководил спасательными работами.

Из вахтенного журнала дубель-шлюпки «Якутск»:

«14 августа, первый час пополудни. В начале сего часа стало льдом тереть дубель-шлюпку и, одною льдиною прижав, надломило форштевень, такоже и всю дубель-шлюпку помяло; хотя подле бортов были бревна запущены, токмо то не помогало и учинилась великая течь. Того ради мы поставили три помпы, стали выливать воду, а дрова из трюма, воду пресную и провиант выбрав на верх. Стали искать течи, вырубая подтоварник нижней палубы.

Второй час. Течь засыпали мукою и пеплом. В то же время погрузило у дубель-шлюпки корму, а нос на Льдине приподняло и мы с наружной стороны на носу то место законопатили. Выливали из дубель-шлюпки воду в три помпы и ведрами, токмо воды не убывает.

Третий час. Сделали доску и наложили небольшой мешок муки на то место, где течь пробилась с наружной стороны у надломленного форштевня.

Четвертый час. Положили на носу драй, чтобы не так льдом ломило нос, и лили воду в три помпы и ведрами в грот и фок-люк, токмо от упомянутой течи воды в дубель-шлюпке не убывает.

Пятый час. Ветер затих. Туман и снег. Беспрерывно отливали воду, а вода все не убывала. Наступила ночь.

Одиннадцатый час. В начале сего часа стало очень тереть дубель-шлюпку льдами и мы запускали около бортов балки, которые льдом приломало и отломило у дубель-шлюпки пониже ватер-штага весь форштевень из внутренних и наружных досок, от киля и по ватер-штаг, и выбросило на лед, отчего течь учинилась больше прежнего и нос погрузило, а корму приподняло и вдруг воды в дубель-шлюпке прибыло очень много.