Навстречу судьбе

Сделана она 14 сентября 1914 г.

Поэт чародей

Впервые я услышал о поэте Федоре Сухове от моего товарища, молодого поэта, ныне покойного, Геннадия Ларионова где-то в начале 70-х годов. Геннадий Ларионов тогда только что закончил институт инженеров водного транспорта, кстати, его учил в институте наш нижегородский поэт Владимир Васильевич Половинкин. Геннадий тогда свои стихи печатал в газетах. Издавал в коллективных сборниках. Его показывали по телевизору. И он, вращаясь среди поэтической братии, был в курсе всех литературных событий. Вот он тогда мне, рабочему, который ни дня не мог прожить без поэзии, и рассказал о Федоре Сухове. Дескать, Федор Григорьевич Сухов — наш земляк, очень талантливый поэт. Что он после окончания Литературного института в Москве стал жить в Волгограде. Что у него уже вышло несколько стихотворных сборников: в Москве и Горьком. Геннадий Ларионов с гордостью сказал, что Сухову присуждена Всесоюзная литературная премия им. А. Фадеева. Еще Геннадий рассказывал, что за очень смелую суховскую поэму «Былина о неизвестном солдате» редактора, рискнувшего опубликовать ее в своем журнале, сняли с работы.

Я тогда загорелся Федором Суховым. Стал искать его книги по книжным магазинам, но не нашел. Тогда Геннадий Ларионов дал мне небольшой сборник Сухова Волго-Вятского издательства за 1954 год под названием «Родные просторы». В суховских стихах меня удивила тонкая лиричность, простота и глубокий смысл. Я сразу же тогда переписал несколько понравившихся мне стихотворений из этого сборника и носил их с собой в кармане, читая другим.

Однажды я услышал, что Федор Григорьевич Сухов приехал из Волгограда к нам в Горький. Узнал адрес, где он живет, и послал ему письмо. В письме просил, чтобы он разрешил записать его голос на магнитофон. Во время чтения стихов. И, не дождавшись ответа, взял с собой магнитофон и собрался к нему на квартиру. Доехал до площади Свободы, там увидел горьковскую поэтессу, которую не очень-то уважал, и повернул обратно. Постеснялся ее. Подумал, вдруг она тоже к нему идет.

Вскоре я пошел в Союз писателей к Михаилу Сточику со своим стихотворением-пародией. Кстати, скажу, моя пародия ему понравилась, и он тут же написал мне фамилии поэтов, на которых бы я тоже мог написать пародии. Это: Юрий Адрианов, Владимир Половинкин, Федор Сухов, Людмила Калинина, Виктор Кумакшев, Александр Фигарев, Сергей Карасев, Елена Крюкова.

После этого я увидел Федора Григорьевича Сухова. Конечно, обрадовался такой встрече. И спросил: «Федор Григорьевич, я посылал Вам письмо. Получали ли Вы его?». «Нет, — ответил он. — Никаких писем я не получал». Не знаю, может, не передали ему тогда мое письмо.

Теперь я понял, что в этом мире ничего случайного не происходит. Все идет закономерным путем.

В 1978 году Федор Григорьевич покупает дом, как он выражался, «завалюху» у себя на родине, в Лысковском районе, в деревне Кругловка.

В 1979 году осенью приезжает в Горький и посещает нашу поэтическую секцию в Доме ученых, которую вел поэт Виктор Кумакшев. Все, конечно, были тогда на седьмом небе, что нас навестил такой популярный поэт — Федор Сухов. Занятие наше затянулось. Разошлись поздно. И получилось так, что домой мы пошли с ним в одном направлении. Улицей имени Свердлова, ныне Большой Покровской. Погода стояла теплая. Как сейчас помню, на темно-синем небе, между редких облаков, шевелились, как живые, звезды.

В сером костюме, удивленно улыбающийся, с аккуратно зачесанной прядью темных с проседью волос Федор Григорьевич выглядел молодцевато, шагал легко и свободно. Разговаривал тепло и искренне. Увидев на небе молодой месяц, он прочитал из Есенина:

Месяц рогом облако бодает,
В голубой купается пыли.

Я был очень обрадован, когда узнал, что он также горячо любит поэзию Есенина. И мы почти всю дорогу говорили о нем и его отношении к Богу. Я спросил Федора Григорьевича: «Что означает в Вашем понимании Бог?». Первый раз он мне объяснил так: «Бог — это люди! Это сам народ!». «А кто же тогда дьявол? Тоже люди?» — вырвалось у меня. Федор Григорьевич на это ничего не ответил. Промолчал. В другой раз он выразил свою мысль по-иному: «Религия — это создание народа, это самое высшее создание человеческого гения. Это наши Толстой и Достоевский. Только она — религия — как мировоззрение сможет привести наш земной хаос к гармонии».

Тут я прочитал есенинские строки:

… Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Сухов с задумчивостью проговорил: «Может быть, так трагично и кончилась его жизнь, что он отошел от Бога».

Я сказал Федору Григорьевичу, что трижды посещал родину С.А. Есенина, село Константиново Рязанской области. Застал в живых сестер поэта Шуру и Катю.