Назад в космос

Наша луна – криптоколония. Юридически мы были независимой социалистической республикой. Фактически нами правил лорд Корбетт – чрезвычайный и полномочный посол Лондиниума. Запомнился он тем, что везде появлялся в викторианском женском платье с кружевами. Демонстрировал свою лояльность Ее Величеству Королеве.

Дагеры из числа камрадов планировали когда-нибудь посольство Лондиниума разрушить, а лорда Корбетта повесить на кружевах. Раз в две недели они собирались в колхаузе на проспекте Маркса, где свои планы лелеяли. Я туда тоже приезжал, но без энтузиазма. Работа у меня была такая. Агент-информатор или, как говорят на Лондиниуме, просто бонд.

Если быть откровенным, то не совсем просто. Я был бондом лорда Корбетта. И бондом Маэла Иванова Третьего, пионера среди дагеров. Главное, что я был бондом Эфира. И это спасло мне жизнь.

Раздача со станции в Левин-день шла по графику. С утра крутилась шарманка – свежий хит Зализы. Называется по первой строчке – «Ты моя бескрайняя звезда». Пошлость редкостная, но народу нравится.

Я всегда на стриме земные хиты пускаю. На них юзвери лучше клюют. Ведь Земля, по традиции, жадничает и культуру раздает неохотно. И тут у меня была фора перед другими эфэмами – сменяемые коды прямого доступа к ретранслятору на полярной орбите. Ими снабжал мистер Слотер – атташе по обмену и старший бонд по Октябрю. Поэтому в нашей экзосфере все земные хиты появлялись на моей станции раньше, чем у конкурентов, и с чистыми корневыми линками.

Каждый линк давал мне пенс прибыли. Такой доход позволяет жить безбедно или даже заделаться кулаком. Но есть нюансы. Интерес быстро падает, если юзвери видят, что на стриме сидит нейроб, а не живой человек. Поэтому я разбавляю шарманки лекциями. Обычно пользуюсь информационным поводом, а Левин-день – идеальный вариант для вещающего эфэма.

Лекцию я анонсировал заранее. В одиннадцать утра по долготе Гагарина сел в трейлере у микрофона, протестировал устойчивость канала. И приступил.

Сначала рассказал несколько исторических анекдотов о загадке ортопозитрония, мичиганской группе Рича и невозможном ведре. Потом перешел к Борису Левину. Он, как известно, разглядел в этом всем потенциал для новой физики и собрал первый эфирный передатчик. Конечно, была и дежурная шутка о граммофонной трубе.

Чтобы не влезать в дебри, которые сам не понимаю, я сразу перешел к следующему пункту. Левин создал детектор для регистрации эффектов, которые сопутствуют аннигиляции ортопозитрония. Однако тот ничего не регистрировал, лишь энергию жрал. Левин построил второй детектор. Почти такой же. И вместе они заработали.

Сегодня любой школьник знает, как изготовить раструбный приемо-передатчик для безынерционного энергообмена. Но в двадцать первом веке изобретение Левина сочли мошенничеством. Тогда он устроил показательный эксперимент. Принес первый детектор на конференцию в институт физики, а второй оставил дома под нагревательной лампой. Он не учел эффект кумуляции, который проявляется на малых расстояниях. Если верить легенде, после включения первого детектора взрывом разнесло здание института. Но мы не верим легендам, а смотрим на факты. Известно, что никто не пострадал. Значит, взрыв был не слишком мощным.

Все равно Левин попал под следствие по обвинению в терроризме, а суд над ним привлек внимание и стал шагом к признанию физики вне светового конуса. Потом энергообменные приемо-передатчики получили широкое распространение. На их основе начали формироваться сети, которые кто-то остроумно назвал Эфиром, а 12 марта по земному календарю, когда был проведен показательный эксперимент, эфэмы отмечают как праздничный Левин-день.

В конце лекции я напомнил юзверям, что благодаря открытию Бориса Левина появилась возможность передавать энергию на любые расстояния без потерь. Эфир изменил города, связь и транспорт. Сделал реальными звездолетные ковчеги. И спровоцировал войну невидимок, которая едва не погубила человечество.

Общими фразами я завершил выступление и запустил очередную шарманку. На этот раз – старые песни эпохи ковчегов. Они мне нравятся намного больше, чем свежие хиты. Особенно про «корабли, что ложатся на курс».

Потом я отключил микрофон и заглянул в чат стрима. Ожидаемо пришлось чистить его от спама нейробов, прорвавшихся сквозь программные фильтры. Хотя заслонка на входе у меня стоит качественная, куплена у землян, рекламные нейробы тоже умнеют, заставляют работать руками.

Первым на лекцию откликнулся Быстрый Ворчун. Он никогда не дожидается завершения, а начинает комментировать на пятой минуте. При этом обычно критикует, отсюда и прозвище, которое я ему присвоил. Ник у него, как и у всех вольных эфэмов без коммерческого стрима, цифровой. Указанные в профиле мужской пол и возраст тридцать плюс, возможно, соответствуют действительности. Место жительства – экзосфера Геи, старейшая из освоенных.